14 [1989 Мерье Ш. - Вирус открытия]

Наше внедрение в Аргентину помогло на первое время спасти положение. То был вынужденный экспорт, но он стал благословенным. Он полностью отвечал моему святому принципу: превращать любое бедствие в удачу. Экспорт позволил еще более усовершенствовать метод Френкеля и не только не уступить позиции в области технологии, но и улучшить ее. И когда в 1956 году эпизоотия обрушилась на поголовье скота во Франции (это можно было предвидеть), она не застала нас врасплох.

Все же, поскольку ФИЯ из-за отсутствия спроса в предыдущие годы не работал в полную силу, нам требовалось некоторое время, чтобы вновь набрать темп. Удовлетворить все срочные заявки поэтому не удалось. И на сей раз надо было найти выход. Абсурдно постоянно попадать в одну и ту же западню, поэтому я попросил аудиенции у Пфлимлэна, бывшего тогда министром сельского хозяйства Франции. Меня сопровождал мой друг, адвокат, с которым мы были знакомы со времен Сопротивления, знавший министра.

- Господин министр, - спросил он, - что Вы предпочитаете - платить премию или оплачивать убытки?

Надо было быть адвокатом, чтобы найти столь лаконичную, яркую и исчерпывающую формулировку. На заданный таким образом вопрос может последовать лишь один ответ. В самом деле, намного дешевле оплачивать животноводам часть стоимости вакцины, чем возмещать убытки, вызванные эпизоотией. Пфлимлэн оценил ситуацию лучше кого-либо и дал согласие.

1 - 1897 год - Марсель Мерье, бывший ученик Луи Пастера, основал Институт Мерье в небольшой лаборатории центральной больницы города Лиона. Шарль Мерье смог осуществить его мечту о слиянии Отдела Вакцин Института Пастера с Институтом Мерье, который является мировым лидером в области медицинских и ветеринарных вакцин. Нельзя также забывать лабораторные реактивы фирмы БиоМерье /БиоМерье - фирма, почти полностью принадлежащая семье Мерье/

2 - В 1894 году Марсель Мерье организовал, вместе с Ильей Мечниковым и Эмилем Ру, первые курсы Института Пастера /документ напротив/. Шарль Мерье учился на этих курсах в 1933 году. Жан и Ален также были профессионально подготовлены в традициях Пастера

3 - 1967 год - Перед исторической фотографией, на которой Марсель Мерье находится рядом с Луи Пастером. Слева направо: Ален Мерье, Президент Института в настоящее время, Шарль Мерье и Жан Мерье. В 1967 году Институт Мерье вошел в группу Рон-Пуленк, для того, чтобы обеспечить своё международное развитие: лионские лаборатории работают теперь во всем мире, не существует больше границы между медициной и ветеринарией

4 - Перед монастырем Эне, лаборатория туберкулина на улице, которая носит имя Клода Буржеля, основателя ветеринарных школ. Это историческая резиденция Фонда Марселя Мерье

5 - На пляже в Бретани в 1914 году. Шарль Мерье, на переднем плане, в возрасте семи лет

6 - Марсель Мерье незадолго до смерти в 1937 году, со своим внуком Жаном Мерье

7 - В Марси л'Этуаль, в 1940 году, Ален Мерье уже перед микроскопом

8 - 1986 год - Семейная традиция: два внука Шарля Мерье уже готовы для работы: Танги, заведующий группой 'Биофорс', и Кристоф, студент 5-го курса медицинского факультета. На этой фотографии показано крещение Николя, сына Танги - пятое поколение - в часовне больницы, в которой Марсель Мерье организовал свою первую лабораторию в 1897 году

9 - 1945 год - Переливание крови: Шарль Мерье и Симона Мерье с Президентом доноров. Производство человеческой сыворотки было организовано в подполье, во время немецкой оккупации, для того, чтобы оказать помощь Медицинскому Комитету Движения Сопротивления

10 - 1947 год - Ящур: Эдуард Эррио открывает Французский Институт Ящура в Лионе

11 - 1970 год - Торжественное открытие улицы Марселя Мерье мэром города Лиона в присутствии многочисленных деятелей, в том числе, Профессора Чумакова

12 - 1987 год - Во дворце Матиньон, слева направо: Жан и Шарль Мерье, Жак Ширак, Николь и Ален Мерье

13-14-15-16 - От стеклянной колбы до стального чана, от производства на органах животных до клеточной инженерии, лаборатории Пастер-Мерье в Марси л'Этуаль являются самыми значительными производителями вакцин в мире. Доля экспорта - 80% деятельности, на научные исследования тратится 20% от размера торгового оборота

17 - Фракционирование плацентной крови в Институте Мерье доказывает эффективность научных исследований в промышленном комплексе

18 - 1979 год - вверху - Шарлю Мерье присуждают звание почетного Доктора Наук Университета Тафте, знаменитого американского Университета в Бостоне

19 - 1985 год - внизу - Шарль Мерье с группой 'Биофорс' и вакцинологией: вакцинация в Джибути

20 - Ален Мерье, Президент Института Мерье с 1967 года

21 - Ле Пансьер: Эпидемиологический центр Фонда Мерье на берегу озера Анси

22 - 1986 - Пастер вакцины - На коллоквиуме Сан Гард, ученые XXI века: М. Эссекс, Л. Монтанье, Р. Галло с И. Солком и Ш. Мерье, перед фреской, представляющей Луи Пастера и его соратников, в конце XIX века

23 - Доктор Шарль Мерье: пятьдесят лет франко - советской дружбы. 1938 год - Шарль Мерье приезжает в Ленинград. Это был его первый контакт с СССР

24 - 1956 год - Профессор Одюруа, Шарль Мерье и Профессор Пансо с собакой Павлова

25 - 1988 год - Шарль Мерье и Илья Шляхов, который перевел эту книгу, после того, как он был переводчиком на конгрессе в Ленинграде

26 - Первая Европейская встреча по Биологической Стандартизации в 1955 году. Эта встреча послужила базой для многочисленных международных совещаний, в целях разработки вакцин против полиомиелита Солка и Сабина. Всем известна первостепенная роль советских ученых в области оральной вакцинации против полиомиелита

27 - Биологическая Стандартизация в 1955 году, слева направо: Доктора Земков и Пшесмыцкий /Польша/, Выгодчиков /СССР/

28 - 1965 год - В префектуре департамента Роны, слева направо: Чеслав Маковяк, Шарль Мерье и Жорж Помпиду. Председатель Совета Министров Косыгин посетил Лион, и было принято решение о проекте ветеринарного завода в Москве

29-30 - 1970 год - На фоне исторического здания Консьержери в Париже, французский Министр Дюамель и Посол СССР в Париже подписывают франко-советский контракт о профилактике ящура

31-32-33 - Завод - лаборатория в Щелково. Рон-Мерье обеспечил техническую помощь многочисленным странам для борьбы с ящуром: Аргентине, Бразилии, Чили, Ирану, Ираку, Ботсване, Таиланду. Но завод в Москве - самый значительный и имеющий самый высокий престиж

34-35-36 - 1974 год - Мерьескоп - Для того, чтобы иллюстрировать крупные этапы промышленной вирусологии, три стальных чана были переделаны в экран для показа фильма о лаборатории Института Мерье. Первый показ был представлен в Москве, на выставке Здравоохранения: понадобилось нанимать грузовик 'Берлие', чтобы перевезти оборудование из Лиона и обратно

37 - 1988 год - Франко-советское ветеринарное сотрудничество, слева направо: Доктор Захаров /Госагропром/, Профессор Коромыслов, Директор Института Экспериментальной Ветеринарии, Доктор Жильбер, Шарль Мерье, Профессор Третьяков, Начальник Главного Ветеринарного Управления Госагропрома, Клара Акопова /Министерство Сельского Хозяйства/, Доктор Ги Малер, Президент Рон-Мерье и Иза /Институт Селекции Животных/

38 - 1982 год - Визит в Лион Профессора Чумакова

39-40 - 1972 год - 150-ая годовщина Луи Пастера - Профессор Бороян руководит собранием, с ним, Андрэ Львоф, Шарль Мерье и Пьер Лепин. Пьер Лепин и Бароян совместно опубликовали на французском и русском языках книгу о научной дружбе, изданную Фондом Мерье

41 - В рамкак франко-советской дружбы, Фонд Марселя Мерье издал на французском языке книгу по эпидемиологии Ильи Шляхова, и на русском языке - материалы коллоквиума, состоявшегося в Институте Эпидемиологии в Москве в 1979 году

В это же время я выпустил контракты на вакцинацию. Предварительный подсчет показал: для того, чтобы ФИЯ продолжал ритмично работать и сумел справиться с эпизоотией, необходимо производить миллион доз вакцины в год. Согласно контракту, определенное число животноводов должны были прививать своих животных ежегодно в течение пяти лет, взамен они обладали правом на преимущественное получение вакцины в случае эпизоотии. На этот раз государство было на моей стороне.

Животноводы ответили на мой призыв охотнее, чем а полагал. Выпуск вакцины намного превзошел миллион доз. Вакцина уже доказала свою эффективность, и нам начали доверять.

Мне это приключение принесло больше, чем просто успех - оно стало уроком на будущее. Как духовный наследник Пастера и носитель его традиций, которые вывели меня вперед, я не мог не подумать о том, что пригодное для животного может быть полезно и человеку.

Если профилактика приносит свои плоды в области ветеринарии, если нам удается при помощи регулярной вакцинации избежать риска эпизоотии, мы должны применить эту же систему и для человека. Не только против бактериальных инфекций, таких как дифтерия, брюшной тиф, коклюш, но и против вирусных болезней - полиомиелита, гриппа. Я уже мечтаю объединиться с Институтом Пастера (где меня все еще считают мальчишкой), который в промышленном плане далеко не так компетентен, как в исследовательском. А затем надо объединить все европейские лаборатории, чтобы работать вместе. "Юнисерум". Как-то между двумя мыслями проскользнуло это слово, идеальное название для европейского объединения, придуманного мною, которое должно открыть дорогу в будущее.

Я был знаком с директорами солидных лабораторий Италии, Испании и Швейцарии, работавших, как и паша, в пастеровских традициях. Много раз во время различных поездок встречался с ними и полагал, что они, следуя в том же направлении, обязательно согласятся с моей идеей. Ведь если мы объединимся, мы умножим возможности. Для представителей нашей профессии, которые и сегодня поглощены борьбой с эпидемиями, а в дальнейшем будут все больше заниматься их предупреждением, быстрота и масштаб действия - залог успеха. Если нас будет много, мы скорее его достигнем.

Но еще рано. Границы между государствами пока слишком крепки, и мои усилия напрасны. "Юнисерум" не увидел света. Но я не оставляю эту идею, отложив ее до лучших времен. До 1992 года?

Ну, а пока будем работать на профилактику, продвигать вперед эту идею. По сути, я веду ту же борьбу, что и Пастер, но на другом уровне. Он боролся за гигиену и асептику. Это был конец XIX века. Пятьдесят лет спустя его идеи, даже если им не всегда следуют, усвоены всеми. Пятьдесят лет... Неужели человеку понадобится столько же времени, чтобы принять идею систематических прививок? Признать их право на существование? Ведь доводы в пользу этого очень просты. Прежде всего, надо отдавать себе отчет в том, что вакцина - лишь относительная защита (о чем многие сегодня еще не знают). Чтобы понять данную концепцию, можно воспользоваться образом плаща: если вы прогуливаетесь под дождем в хорошем плаще, вы не промокнете. Но если в том же плаще вы будете стоять под водосточной трубой, то вряд ли останетесь сухим.

Вакцина - ваш плащ. И если вы находитесь в стране, где очень распространена болезнь, против которой, как вам кажется, вы полностью защищены, тем не менее у вас все шансы заразиться ею. Вероятно, болезнь будет протекать в более легкой форме (стоя под водосточной трубой, в плаще вы промокнете меньше), но риск заболеть высок.

Кроме того, вас защищает не только ваша прививка, но и прививки других людей. В этом смысл массовой профилактики. Надо понять, что нельзя абсолютно защитить против болезни одного человека, но зато можно защитить массы, целые народы при условии привитости определенной их части. Опыт показал, что если привиты 50% населения, это не останавливает циркуляцию вируса, и остальные 50% могут заболеть и стать жертвами эпидемии. Но если вакцинировано 80%, остальные 20% также защищены, поскольку циркуляция вируса резко уменьшается.

Вывод прост - необходимо систематически прививать детей (пусть не обижаются еще существующие противники прививок). Если приостановить вакцинацию на несколько лет, одна поездка в дальнюю страну, где еще встречаются дифтерия или оспа, может сделать наших детей жертвами эпидемии. Кто посмеет рискнуть?

Вспомните об эпидемии оспы, вспыхнувшей в Бретани в 1957 году. В то время прививками несколько пренебрегали, и достаточно было какому-то военнослужащему прислать из Индокитая сыну зараженную пижаму, чтобы погибли двадцать человек, не имевших прививок, включая домашнего врача. В последующие недели пять миллионов человек, охваченные паникой, получили прививки.

Это не исключение: история богата призывами к общественному порядку. Например, год спустя я увидел молодого пакистанца, дрожавшего в жарком зале лондонского аэропорта, а через два дня прочел в газете, что в Великобритании вспыхнула эпидемия оспы. Умерли семьдесят человек. Во Франции же, где за год до этого прошла ревакцинация, не было ни единого случая оспы.

Еще один довод в пользу массовой профилактики (эту идею приходится постоянно защищать) - экономика здравоохранения. Также как эпизоотии разоряют сельское хозяйство, эпидемии разоряют страну. Я не собираюсь заниматься перестройкой бюджета социального обеспечения, это не моя сфера. Но все же кое-кому следовало бы осознать интересы общества, которые через взимаемые налоги связаны с интересами отдельных лиц. Когда существует вакцина (например против кори), позволяющая избежать болезни, к тому же безвредная, почему бы не прививать ее регулярно? Известно, во что обходятся государству пятнадцать дней болезни (с учетом и дней отсутствия на работе родителей, когда ребенок болен), известна и цена вакцины. Поэтому преимущества вакцины огромны. Знаю, что, по мнению некоторых врачей, лучше переболеть. В поддержку этих предрассудков нельзя привести ничего серьезного, разве только смутные доводы натуральной идеологии. Если привить от кори два поколения, болезнь исчезнет, и никто не вспомнит о своих высказываниях.

"Лучше предупредить, чем лечить", - говорил Клод Бернар. Это правильно со всех точек зрения.

Но вернемся немного назад. История вакцинопрофилактики ящура напомнила мне конец пятидесятых годов. Надо объяснить ее развитие (развязка придет в 1961 году с декретом, обязывающим прививать все поголовье). Параллельно происходили и другие важные события, например, задуманный мной первый съезд по биологической стандартизации в 1955 году.

Многочисленные поездки помогли мне понять, что между биологами мира нет общего языка, иначе говоря, истинного средства общения. Так как не существовало общей платформы для определения вакцин и сывороток и контроля за ними, было невозможно их оценивать, сравнивать, а значит импортировать и экспортировать биопрепараты, что препятствовало международной кооперации и выработке стройной системы всемирной профилактики.

Я принял решение организовать международную конференцию с участием всех врачей, фармацевтов, директоров институтов, ветеринаров, которых я встречал и о которых слышал, и вынести на повестку дня этот вопрос. Конференция представлялась тем более необходимой, что предстояло обсудить не только проблему туберкулина (мы продолжали его производить), но и гамма-глобулинов, которыми начали пользоваться для предупреждения полиомиелита (мы получали их из донорской крови), особенно проблему полиомиелитной вакцины, открытой в США в 1953 году.

Сразу после второй мировой войны исследовательская деятельность сделала большой скачок, и открытия перестали быть редкостью. Я не могу детально воссоздать историю биологии вплоть до наших дней (впрочем, это не моя задача), однако я внимательно следил за исследованиями и открытиями, касающимися моей деятельности, так как они требовали ее постоянных изменений и поправок.

Я пустился в эту авантюру, как говорится, без подстраховки. Таких начинаний еще никогда не было, ну, а я не принадлежу к клану исследователей. Меня немного знают, конечно, но работе, связанной с ящуром, проводившейся во время войны и в послевоенные годы, мое имя известно также потому, что отец был в числе сотрудников Пастера, но в глазах ученых я все же оставался промышленником. Трудно было предположить, как воспримут мое предложение. Возможно, ярлык коммерсанта сыграет против меня, но возможно также, что новизна идеи и перспективы, которые она открывает, соблазнят этих обособленных своей профессией людей. Так или иначе, я полон решимости: если на этот раз не выйдет, повторю попытку позже, через год, через два, пока меня не поймут, потому что знаю, что прав.

Для первой международной встречи необходимо помещение. И желательно в престижном месте, так как, несмотря на то, что я - частное лицо, я твердо уверен, что работаю на пользу моей страны и что некоторым образом ее представляю. Знаю, что именно так будут смотреть на меня приглашенные, и мне кажется очень важным хорошо их принять.

Нет необходимости проходить курсы маркетинга или общественных отношений, как теперь модно, чтобы усвоить, что успех подобного мероприятия в большой степени зависит от того, будет ли оно проводиться в располагающей обстановке. Это вопрос здравого смысла. Знаю по себе: если меня где-нибудь хорошо приняли, мне хочется туда вернуться, в противном случае есть много шансов, что уклонюсь от следующего приглашения.

Так вот, мне нужно было найти в Лионе такое помещение, которое было бы не только почетным для гостей, но втянуло бы в это событие весь город. Мне хотелось, чтобы Лион сыграл здесь символическую роль. Лион, находящийся на оси Рейн-Рона-Средиземное море, кажется мне предназначенным для мирового будущего в области профилактики.

Самым подходящим помещением, по-моему, было здание городского муниципалитета (ратуши). Чтобы попытаться его получить, я обратился, как и пятнадцать лет тому назад, к Эррио. Он был назначен председателем Национальной ассамблеи, но оставался мэром Лиона. Я не забыл об оказанном мне ранее доверии, которое, как мне кажется, оправдал.

По моей просьбе он согласился принять меня в муниципалитете. Вижу, как сейчас, эту сцену: пока я ожидал приема, он разговаривал с одним из своих министров о последнем парижском договоре, который был первой наметкой Европейского содружества. В это время слуга вертелся около него, переминаясь с ноги на ногу.

- Господин президент, скажите пожалуйста, какой у вас объем шеи?

- Оставьте меня в покое! - ответил Эррио, пытаясь восстановить ускользнувшую нить беседы с министром.

- Но, господин президент, - настаивал слуга, - мне обязательно надо заказать вам сорочки, у вас их уже совсем нет.

Я не помню, получил ли несчастный слуга ожидаемый ответ, но Эррио пригласил меня в кабинет. После нескольких слов приветствия я изложил ему свое предложение.

- Если вам нужно здание муниципалитета для создания европейской биологии, надо, чтобы здесь были и русские.

Бесспорно, он был прав. Если я об этом раньше не подумал, то виной тому мое довоенное приключение. Но я тут же признал свою ошибку. Конечно, я приглашу русских.

- Ладно, вы получите муниципалитет. Выходя оттуда, вновь думаю об этом человеке, которого многие французы считают эдаким увальнем. С вечной трубкой в зубах, подстриженный бобриком, немного обрюзгший, он выглядит не очень импозантно. Но за пятнадцать лет он дал мне два совета, более ценных, чем все остальные, полученные мной до сих пор, - мыслить широко и создать европейское содружество биологов, включая русских. За это я ему глубоко благодарен.