Печальные последствия анархии в организме

Каждый кулик, как известно, хвалит исключительно свое болото. Поэтому нечего удивляться, что автор, будучи узким специалистом (подробное пояснение этого термина смотри у Козьмы Пруткова), упорно пытается свести картину величественной и необъятной биохимической системы, обрисованную в предыдущем разделе, к довольно-таки частному вопросу о роли и функциях молекул-биорегуляторов. Однако дело здесь не только в личных пристрастиях автора: можно с уверенностью утверждать, вряд ли найдется проблема, которая чаще и оживление обсуждалась бы миллионами вообще-то равнодушных научным спорам людей, чем проблема биохимической регуляции. И особенно - в век процветания средств массовой информации.

Сказанное вовсе не является преувеличением: достаточно указать нынешний тираж журнала "Здоровье" (более 16 миллионов экземпляров) и вспомнить, что одноименная телепередача каждую неделю занимает сорок пять минут самого ценного - субботнего - времени первой общесоюзной программы. Разговоры о болезнях, лекарствах, беге трусцой и так далее составляют весьма существенную часть нашего повседневного общения с друзьями, и по мере того, как медицина развивается, а мы стареем, эти разговоры становятся все более интересными. Впрочем, даже девятилетний хоккеист отсылается родителями в спортивную секцию "для здоровья", и лишь лет через тридцать, уже став мастером международного класса, он поймет, что здоровье осталось там, на хоккейных полях, вместе с немыслимыми нагрузками большого спорта. Короче, тема "здоровье и болезни" всегда была, есть по-видимому, будет популярной и актуальной. А раз так, то актуальной будет и тема биохимической регуляции организма, ибо болезнь практически всегда сопровождается нарушением такой регуляции: более того, во многих случаях это нарушение и есть причина болезни. Практикующий врач (он же медик) обычно соглашается с подобным рассуждением, хотя и не преминет заметить, что "опускаться" на биохимический уровень для объяснения причин возникновения болезни или ее лечения слишком хлопотно, да, пожалуй, и не стоит. Врачу и без этого ясно, что причиной гипертонии в преклонном возрасте чаще всего является склероз сосудов, а сильная простуда может повлечь за собой как воспаление легких, так и межреберную невралгию. Хирургу еще проще: оп имеет дело, как правило, с уже развитой формой болезни и думает не о том, какова концентрация тех или иных веществ в организме, а о сложностях предстоящей операции. Иными словами, современные медики в принципе признают пользу, приносимую биохимией медицине, но не очень охотно и с множеством оговорок.

Это естественно: врач лечит конкретного больного, а не абстрактный организм, и его знакомство с данной болезнью начинается с симптомов, каждый из которых может быть следствием доброго десятка биохимических причин. И все же тезис о неразрывной связи между болезнью и сбоями молекулярных механизмов биохимической регуляции пускай медленно, но внедряется в сознание врачей-практиков. Ибо медики, высокомерно игнорирующие это положение и предпочитающие лечить "старым добрым дедовским способом", оказываются в наши дни еще анахроничнее героя канадского юмориста С. Ликока, который семьдесят пять лет назад безапелляционно заявлял: "Поймите, ведь это только выдумка современной медицины - считать, что причина холеры, тифа или дифтерита кроется в бациллах и микробах. Чепуха! Причиной холеры является страшная боль в животе, а дифтерит происходит от попытки лечить больное горло".

Итак, будем впредь считать болезнь отклонением от нормы концентраций тех или иных биологических молекул в организме, и мы не слишком отдалимся от истины. Конечно, болезнь - это не только упомянутые отклонения, но без них болезней не бывает. Следовательно, устранение болезни зачастую означает приведение к норме этих самых концентраций; то есть для излечения больного необходимо заставить его организм вновь вырабатывать, скажем, вещество А с прежней интенсивностью, а перепроизводство вещества Б, наоборот, подавить.

Крайними примерами болезней такого рода являются тиреотоксикоз (а по-простому зоб), который весь состоит только из эффектов отравления организма продуктами слишком активно работающей щитовидной железы, или сахарный диабет - последствия недополучения организмом одного-единственного вещества, называемого инсулином. (Здесь уместно отметить, что с подобными сравнительно легко определяемыми болезнями, связанными только с нарушениями регуляции, вполне успешно справляется эндокринология - область медицинской науки, о которой мы еще не раз вспомним более подробно.)

В распоряжении медиков есть большое число возможностей влияния на процессы биохимической регуляции: от тех же стародедовских примочек и припарок (изменение температуры тела или даже отдельных частей кожного покрова - это уже фактор, достаточный для приведения в действие чувствительной биохимической обратной связи) до хирургического вмешательства (удаление части щитовидной железы снижает производство ее продуктов, нежелательных при тиреотоксикозе). Но между изложенными предельными ситуациями лежит весьма и весьма широкая область, носящая название "химиотерапия", что можно переложить на более понятный язык как "применение лекарств". Эта-то область и будет для нас предметом дальнейшего более тщательного рассмотрения.

Аспирин

Смело можно полагать, что в наше время уже не найти человека, ни разу в жизни не принимавшего лекарства. Даже если он принципиальный и сознательный борец против лекарственной терапии, можно не сомневаться, что несознательные родители, воспользовавшись его беспомощным состоянием в младенческом возрасте, все-таки подсунули ребенку хоть таблетку (или ложку, или порошок) ненавистного ему теперь лекарства, Да и статистические отчеты Всемирной организации здравоохранения о масштабах потребления лекарственных средств населением земного шара впечатляют: десятки миллиардов таблеток, многие тысячи тонн продукции фармацевтической промышленности. И все это съедается, выпивается, глотается или даже вводится прямо в кровь с единственной целью - привести в порядок управление биохимическими процессами в тех случаях, когда собственные биорегуляторы организма по каким-то причинам не могут справиться самостоятельно. Иными словами, лекарственные средства вынуждены во многих случаях имитировать действие природных биорегуляторов.

Ведь если пациенту приходится, например, принимать хинин, это значит, что его собственный организм производит вещества, способные уничтожать возбудителя малярии, недостаточно интенсивно и процесс надо как-нибудь подстегнуть. Аспирин приносит облегчение больным с высокой температурой, но он нужен лишь тогда, когда естественные механизмы терморегуляции тела человека отказывают. И таких примеров можно привести сотни: просто взять справочник "Лекарственные препараты, разрешенные к употреблению в СССР" и прокомментировать аналогичным образом буквально каждое из приводимых там названий лекарств, включая даже "тыквы семя".

Между прочим, в этом же справочнике можно найти и информацию иного рода, обычно интересующую лишь специалистов-химиков. Например: "амидопирин - 1-фенил-2,3-диметил-4-диметиламино-5-пиразолон", или "норсульфазол - 2-(пара-аминобензолсульфамидо)-тиазол", или "ментол - 1-2-изопропил - 5 - метилциклогексанол - 1". То есть в большинстве своем лекарствами бывают вполне определенные химические соединения, причем некоторые из них специально синтезируются на химико-фармацевтических предприятиях. Это обстоятельство, вообще говоря, хорошо согласуется с изложенными выше представлениями: природные биорегуляторы, как говорилось, есть не что иное, как химические соединения различных типов, поэтому нет ничего удивительного в том, что их имитаторы-лекарства тоже являются химическими соединениями.

Надо сказать, однако, что с подобной точкой зрения согласны далеко не все. Существует нечто вроде общественного движения (Васисуалий Лоханкин сказал бы: "направление общественной мысли"), которое выступает против лекарственных препаратов "химического" происхождения и активно ратует за возвращение к естественным средствам - например, к проверенным веками травам и другим растениям. При этом используется примерно следующая аргументация: "химическое" лекарство вредно для организма, потому что для него вредна любая "химия" (здесь следуют примеры - от ДДТ отечественного производства до диоксина производства "Доу кемикл"), а лекарства, содержащиеся в травке, произведены самой природой и, стало быть, не могут быть не полезны. К тому же от таблеток бывает аллергия. В то же время совершенно несущественная деталь - идентичность химического соединения в таблетке тому веществу в растении, которое и производит лекарственный эффект, - разумеется, игнорируется.

Несмотря на то, что подобные идеи овладели массами еще не в полном объеме, они уже заставляют считаться с собой как с материальной силой, причем иногда даже в изначальном смысле этого термина. По этой причине мы уклоняемся от дискуссии с "травниками", заранее обреченной на постыдный провал хотя бы в силу их физического превосходства (понятно, что обходиться при болезнях только травами могут лишь очень здоровые люди), а постараемся остановить внимание читателя на том, что впервые в нашем сочинении затронута важная проблема: происхождение лекарств.

Действительно, откуда взялись все эти лекарства, а точнее, химические соединения, перечисленные в "Справочнике"? Получены из трав и других растений, как хинин или настойка валерьяны? Выделены из животных, как витамин Д из печени рыб, а випратокс - из яда змей? Или имеют неорганическое происхождение, как ненавидимый детьми хлористый кальций? И самое главное, откуда медики знают (и продолжают узнавать), что данное вещество влияет на организм именно таким образом? Положим, медики узнают это из того же "Справочника", но кто-то ведь составляет это издание, которое, к тому же, постоянно пополняется (около 1300 названий в последнем по времени выпуске 1979 года). Кто-то же добывает все новые и новые сведения о биологическом действии самых различных химических веществ?

Да. Среди научных работников существует особая категория специалистов, занятых исключительно поисками новых лекарственных средств, и рассказ об их деятельности начнется уже в следующем разделе. А пока отметим лишь, что, строго говоря, эти люди не относятся ни к медикам, ни к биологам, ни к химикам, ни к физикам, а пытаются по мере сил сочетать в себе черты, присущие всем этим профессиям. Если же все-таки нужно как-то назвать их узкую специальность, то автору представлялось бы наиболее удачным несколько измененное заглавие одного из романов Т. Майн-Рида - "Охотники за лекарствами", хотя научный жаргон и предлагает другое название: драг-дизайнеры.