Лекарства, старые как мир

Лекарства, старые как мир

...И свойства вод и трав открылись людям, 
И, выпив снадобье, Болезнь заснула, 
И Смерть опять напоминала сон; 
И Прометей поведал людям тайны...
            Шелли. Освобожденный Прометей

Бурный прогресс науки космического века позволил человеку разгадать многие тайны природы. Однако и сегодня, как много лет назад, мы продолжаем поражаться ее сложностью и красотой, а появление очередной, принципиально новой, группы лекарств волнует нас ничуть не меньше, чем, скажем, в эпоху Возрождения, и потому быстро рождает новую легенду.

Последнее не является чем-то исключительным, так как в наше время стремительных перемен, когда в жизнь ежечасно вторгаются признаки будущего, врачевание остается самой необходимейшей наукой, а лекарство пользуется особым вниманием и у тех, кто воздает им шумную славу, и у тех, кто их не признает. Да, да! Как это ни парадоксально, но и сегодня приходится встречаться с недоверием к "новым" лекарствам и, более того, с их отрицанием.

Скептики и нигилисты! Знаете ли вы, что появление новой группы лекарств - это спасение жизни или облегчение страданий многим миллионам людей? Помните ли вы результаты внедрения в медицинскую практику вакцин, антибиотиков и витаминов?

Фармакологи считают, что широкому внедрению новых препаратов должна предшествовать умелая разъяснительная работа не только среди населения, но и среди врачей. Все это должно проводиться без ненужной шумихи вокруг них, порождающей вначале радужные иллюзии, а затем подчас горькое разочарование. Обе эти крайности являются проявлением недостаточного, порой одностороннего, представления о природе и свойствах лекарств. Именно это порождало легенды при острой нехватке лекарств и порождает их в условиях, когда дефицит препаратов канул в Лету.

Когда же появилось лекарство, в каких условиях рождались первые легенды и мифы у наших предков?

На заре человечества болезнь, даже легкая, была настоящим бедствием, столь же угрожающим и малопонятным, как и любое стихийное бедствие, которому наши далекие предки могли противопоставить лишь молитвы и заговоры. Это были времена, когда люди считали, что все болезни происходят от влияния злых духов или даже сами являются злыми духами. Лечение состояло в том, чтобы отогнать или уничтожить действие враждебной силы. Если же злые духи "упрямились" и болезнь не проходила, то предпринимались более решительные меры. Злого духа, а вместе с ним и больного, лишали пищи и воды или изгоняли отвращающими приемами - амулетами с собственным изображением злого духа настолько отвратительного вида, что, увидев его, дух должен в страхе убежать; пометом или мочой животных, которые приходилось принимать бедняге больному.

Мистические приемы и способы лечения оказались настолько живучими, что сумели просуществовать в медицине вплоть до XVII века, а их отголоски еще сегодня встречаются в приемах народной медицины и знахарей.

Если в период средневековья роль мистических приемов в лечении больного стала постепенно отходить на второй план, то в медицине древних они составляли основное содержание вместе с пантеоном покровителей, которые требовали не только поклонения, но и жертвоприношений.

Большую роль подобная практика играла в Древнем Египте. По многочисленным текстам, изображениям и вещественным остаткам нам известно о применении магии во всех областях жизни и во все периоды египетской истории. Как и у всех народов, лечебно-предохранительная магия была тесно связана с народной медициной, которая, несмотря на сравнительно высокий уровень развития, также была насыщена мистическими представлениями. В знаменитом "Папирусе Эберса" - вершине медицинской науки эпохи 12-й династии (около 2000 г. до н. э.) - наряду с рациональными лекарственными прописями имеется большое количество заговоров от болезней.

В дальнейшем, с увеличением роли жрецов во врачевании, магические приемы лечения приобретают еще большее значение.

К лечебной магии примыкала предохранительная. Особенно ходовыми были магические средства и заговоры от укусов змей и ядовитых насекомых, от крокодилов и других хищников. Для этих целей использовались многочисленные амулеты, снадобья и магические изображения.

Религиозно-мистические представления греков в области фармакотерапии, восходящие своими корнями к глубокой древности, длительное время играли значительную роль в медицине. Даже во времена Гиппократа (около 460-370 гг. до н. э.), творившего в эпоху реформации античной медицины и значительных успехов рациональной медицины, у греков широко использовались знахарские обряды, связывавшиеся обычно с культом богов-целителей. В качестве последних выступал не только бог врачевания Асклепий и его дети, но и Аполлон, Дионис, Деметра, Геракл.

Интересно, что в более ранние времена человечество пребывало в действительно "райских" условиях, так как существовали божества-целители для отдельных органов тела, как это следует из мифов древних шумеров. Согласно одному из них великая мать шумерских богов богиня Нинхурсаг возвращает к жизни бога мудрости Энки, произведя на свет восемь божеств-целителей для восьми его органов, пораженных болезнью.

В дальнейшем мудрые боги подучились и повысили свою "квалификацию" в области врачевания, и вот уже в греческой мифологии мы видим единого бога, специализирующегося не по органам, а по социальному положению, занимаемому больным. Так появились врачеватели богов (Пеан), боги врачевателей (Асклепий) и дети - ученики последних для простых смертных (Панацея, Махаон, Подалирий).

Первым в греческом пантеоне покровителей здоровья стоит Пеан, или Пеон. В мифологии это врачеватель богов, исцеливший Аида и Ареса.

За Пеаном следует бог врачей и врачебного искусства Асклепий, сын Аполлона и нимфы Корониды. В римской мифологии Асклепий именуется Эскулапом.

Столь же гениальными врачевателями были и его дети: сыновья Подалирий и Махаон, знаменитые врачеватели, исцелившие героев Троянской войны, и дочери Гигиея ("здоровье"), Иасо ("лечение") и Панакея, или Панацея ("исцеление").

Согласно преданиям, однажды, когда Асклепий собирался навестить больного, на его посох заползла змея. Асклепий убил ее, но приползла другая змея и какой-то травой оживила убитую. Наблюдательная дочь бога врачей Панацея приметила эту траву и с помощью чудесного растения стала излечивать даже те болезни, которые не мог исцелять ее отец. Поэтому имя Панацеи стало нарицательным, и начиная со средних веков панацеями стали именовать те из лекарств, которые якобы способны исцелять все болезни.

В память же об эпизоде, который прославил дочь Асклепия, врачебная наука обрела свою эмблему - змею, кусающую хвост.

В России покровителем врачевателей считался Пантелеймон-целитель. Вот как его описывает А. К. Толстой:

"Пантелеймон-государь ходит по полю,
И цветы и травы ему по пояс,
И все травы пред ним расступаются,
И цветы все ему поклоняются.
И он знает их силы сокрытые,
Все благие и все ядовитые".

Чем же лечили боги? Ответ на этот вопрос не всегда однозначен, так как многие названия непереводимы, а многие тексты утрачены.

У египтян, славившихся знанием трав и относимых Гомером к потомкам Пеана, таким лекарством были крылья священного жука-скарабея на змеином жиру или молоко женщины, родившей сына. Однако согласно Папирусу Эберса они считались истинно целебными только в том случае, если, принимая их, произносились соответствующие заклинания. С этими рекомендациями соседствуют указания, типичные для современной рациональной медицины: "Принимать после (или до) еды", "Только для взрослых" и т. д.

В Древней Индии самым сильным из сотен лечебных средств считалась вода священной реки Ганг. Из индоиранской мифологии до нас дошло и другое божественное средство - сома. В одном из гимнов о нем поется:

"...Мне пять народов показались не более чем соринкой в глазу. - Не напился ли я сомы? Оба мира не идут в сравнение даже с одним моим крылом... Ростом я превзошел небо, превзошел эту великую землю... Поколочу я хорошенько землю там или тут... Я великий-великий, поднялся до туч. - Не напился ли я сомы?"

Сома в древних религиозных памятниках Ирана ("Авеста", I тыс. до н. э.) и Индии ("Ригведа", X в. до н. э.) - это божественный напиток из растения золотистого или желтоватого цвета, "происходящего с неба", но растущего на земле, на определенной горе. Приготовление напитка составляло содержание особого ритуала. Для этого стебли растения вымачивали в воде, выжимали с помощью давильных камней, процеживали через сито из овечьей шерсти, разбавляли водой, смешивали с молоком или ячменным пивом и разливали по деревянным сосудам. Данное питье вызывает экстатическое состояние с фантастическими галлюцинациями. В руках богов сома давала бессмертие, а у смертных - силу для подвигов, способность сохранять здоровье, продлевать жизнь и предупреждать или отдалять смерть.

По поводу места, которое это растение могло бы занимать в современной ботанической классификации, выдвигалось множество гипотез, но все же точно идентифицировать его не удается и по сей день. В мифах у него сочный, обильный млечным соком стебель; его называют "господин леса". Однако ни одно растение, претендующее на лавры сомы, не подходит под это описание в полной мере. В числе же наиболее вероятных "претендентов" выступали ревень, некоторые виды мухоморов, а также хвойник или эфедра. Поскольку современные индоиранцы приготовляют сому из эфедры, то наиболее вероятным считается предположение, что древние также приготовляли священный напиток из этого горного растения, многие разновидности которого богаты алкалоидом эфедрина.

Опыт приготовления сходных по действию напитков у народов Африки и Южной Америки убеждает в том, что скорее всего это был напиток сложной композиции, вызывающий состояние обратимого психоза. Скорее всего использовали и эфедру, и грибы особого рода, и опиум, и гашиш, но точный рецепт приготовления в настоящее время утрачен.

У греческих богов таким средством был нектар, означающий буквально "преодолевающий смерть". Вкушение нектара приносило богам бессмертие и вечную юность, делало их кровь непохожей на кровь людей. Лишь боги свободно пользовались и распоряжались этой живой водой. Нектар находился на небе, на краю света или в подземном царстве. Хорошо известны мифологические сюжеты: добывания нектара на краю света или в подземном царстве с последующим возвращением зрения, здоровья, молодости, воскрешением из мертвых или приобретением бессмертия.

На Руси волшебные свойства приписывались чудесному камню, именуемому Алатырем или Латырем. Он был наделен необыкновенными целебными и магическими свойствами. Древнерусские грамоты описывают его таким образом:

"...Белый Латырь камень всем камням отец:
С-под камешка с-под белого Латыря
Протекли реки, реки быстрые,
По всей земле, по всей вселенной,
Всему миру на исцеление,
Всему миру на пропитание".

Поскольку предполагается, что название "Алатырь" восходит к древнему наименованию Балтийского моря - "Алатырское море", то можно допустить, что речь идет о янтаре. Тем более известно, что янтарь ценился у древних не столько из-за красоты, сколько как лекарство и магическое снадобье, носившееся в ладанках. Бусы из янтаря, якобы помогающего при заболеваниях щитовидной железы, используются и в наше время.

В. Даль в "Толковом словаре живого великорусского языка" пишет, что алатырь - загадочный камень, поминаемый в сказках и заговорах: "бел-горюч камень, лежащий на дне морском", либо "на море на кияне, на острове на буяне", вероятно, является янтарем, переделанным на татарский лад.

Разумеется, все перечисленные "божественные" средства не были единственными в разные времена и у разных народов. И в античные времена существовали лекарственные средства, обладающие целебными свойствами независимо от молитв и заговоров. Фармакологи установили, что те из них, которые применяются сегодня, воздействуют на организм больного в строгом соответствии с химическими свойствами и содержанием действующего начала.

Важной отличительной особенностью античной аптеки было преобладание даров Флоры. Дальнейшие поиски заставили наших предков включить в арсенал лекарств продукты животного происхождения, минералы. Некоторые из них поражают своей необычностью, а порой и бессмысленностью. Оценивая их сегодня, нельзя забывать при этом, что Россия того времени была населена, по словам Н. М. Карамзина, "дикими во глубину невежества погруженными народами". Какими бы нам ни казались эти попытки - все они являются живым свидетельством усилий нашего предка познать окружающий мир.

Итак, откроем "Мудрые наставления по лечению хворостей телесных":

"Для исцеления детской горячки завари кипятком сушеных летучих мышей.

В Иванову ночь (Ивана Купала) отрой под корнем чернобыльника земляной уголь, который употреби как врачество от падучей болезни и черной немочи, исцеляемой и корнем этого растения.

В эту же ночь (Ивана Купала) собери на муравьиных кучах масло в сосуд и цели недуги многие.

От отравления есть камень синь в жабе-черепахе, а носит она у себя в голове, и кто тот камень выймет из жабы и держит у себя во устех, и не боится тот человек никакой отравы.

От водянки пей воду с разваренного или заваренного сверчка.

Если тебя лихорадка держит, и ты возьми чесноку, да хрену, да истолки обое вместе, да вяжи себе на шею, а как станет подрогивать, ино по суставам чесноковым хреном мазать и кто станет говорить: чесноком-де от тебя пахнет, - и не отпиратися. И тот чеснок и хрен делаетца, чтобы люди не знали.

От зубовной боли надо змию живую добыть, вынуть из нее желчь из живыя; а буде змия живая без желчи с того места ползти, то тою желчью надо мазати, и в тот час боль пропадет; а буде змия с того места без желчи не ползти ив той желчи нет пособия (скорее всего речь идет о добывании яда гадюки, а не ее желчи. - Авт.).

От глухоты имелось несколько рецептов:

"1) Если человек оглохнет, возьми воронову желчь и пусти в уши.

2) Сала свиного да сала курячья, да соку лукового укапливая в ухо, и оглохший услышит.

3) Возьми молока сучья и укапливай трижды в ухо.

Если потерял голос, то надо ясти чеснок печеной на тще сердце (т. е. натощак. - Авт.), и будет голос.

Если ты шелудив, ящерицу сожги на пепел и мажь тело.

Если у кого нога гниет, собачье ребро сожги, истолки, и приложи вверх раны лист подорожниковый или капыстный.

Егда (когда. - Авт.) бельмо на оце, добыта сова, да совиною желчью мазать, и сгонит.

Яйцо куричье провертети да белок выцедить, желток оставить в скорлупе, да утерти соли самосадки, и положити в яйцо, да обмажь его глиною, и сожги на пепел, да просей ситом, и посыпи на бельмо.

Конский мозг добро от грыжи мазати.

Если у кого грыжа, и ты помажь собачьею кровью, и поможет ему.

Который человек часто мочится, пити кровь заячья, да мясо ясти заячье.

Если ты плешив, то возьми коневью брюшину и сожги в пепел, да истолокши, просей мелко, столкши с древяным маслом (имеется в виду оливковое масло. - Авт.) и мажь голову гораздо, да увяжи платком.

Коневий кал, да козевий кал истолки с древяным маслом, мажь голову гораздо, обвяжи платком, в три дня волосы вырастут.

У кого лик угриловат, мажь салом волчьим, ино сгонит.

Толченый янтарь применяется при желтухе".

Из всего множества подобных прописей мы выбрали лишь наиболее характерные. Интересно, что "поставщиками" подобных лекарств выступают наши братья меньшие - животные, которых резали, обдирали или сжигали.

Было бы ошибкой обойти стороной "профилактическую медицину" древних, тем более что многое из ее арсенала используется и по сей день во многих странах мира.

В разные времена и у разных народов в качестве магических средств, способных предупредить болезнь и даже побороть ее, использовались различные камни (как драгоценные, так и обычные), корни растений, рог единорога, деревянные или глиняные статуэтки.

Для предупреждения болезни эти предметы надо было носить постоянно на теле. Поэтому на Руси их называли прежде "Наузы". По определению В. Даля, "Науз или наузд - это часть конской сбруи, чаще кисть или бляха, привешиваемая на ремне или шнуре под шеей лошади. В старину, в наузде хранились обереги от сглазу, призору и порчи, коренья, бумажки с заговорами и пр., почему наузд означал и привеску, ладанку, оберег или талисман". У арабов подобные предметы назывались амулетами или талисманами, а у древних римлян - лигатурами.

В наше время их называют чаще всего талисманами.

Доверие к талисманам прежде было столь велико, что выдающийся мыслитель своего времени Джордано Бруно в одном из своих сочинений писал: "Среди различных способов лечения я не отвергаю лишь тот, который производится магически при помощи наложения или навешивания камней..."

Даже отказавшись от заклинаний и отрицая волшебную силу талисманов, врачи долго еще не решались полностью отказаться от них. Так, в 1857 году в России была переведена книга профессора Берлинского университета Х. Гуфеланда, где, в частности, рекомендовалось: "Золотушное состояние следует лечить прикладыванием к животу мешочка с укрепляющими травами".

В общем же, следует признать, что среди различных способов лечения и профилактики заболеваний в прошлом пальма первенства принадлежала растениям-целителям, так как именно они многие столетия служили всем народам наиболее надежным источником лекарств и именно с их помощью были заложены основы рациональной фармакотерапии.

Все это и вызвало такое обилие мифов и легенд о добрых и злых травах, передававшихся изустно из поколения в поколение. При этом добрые травы назывались ласково или уменьшительно-ласкательно: трава шелковая, травушка-муравушка, а ядовитые - предостерегающе: отрава, лихая трава, лютые коренья.

В Древнем Китае при определении целебных свойств растений большое значение имели вкусовые ощущения: кислые растения рекомендовались для укрепления костей и мышц; сладкие - для укрепления тела и восстановления сил; горькие - для повышения общего тонуса организма, при застое желчи и лихорадке; соленые - Для укрепления желудка, кровеносных сосудов и повышения аппетита; терпкие - для содействия перевариванию пищи и "удаления холода в желудке". Правда, и а Руси говорили: "Кисло пей, солоно ешь, помрешь не сгниешь".

Чаще всего лекарства из растений применялись с учетом локализации болезни в теле пациента: цветок и верхняя часть стебля употреблялись при болезнях головы и плечевого пояса, стебель - при болезнях груди и живота, корни - при заболеваниях тазовых органов, а ветки предназначались для лечения болезней рук и ног. Корой лечили заболевания мышц и кожи, сердцевина использовалась при внутренних болезнях.

Впрочем, принцип подобия играл ведущую роль в фармакотерапии прошлого. Так, печень быка должна была помочь при болезнях печени, завязь растений, напоминавшая по форме сердце, рекомендовалась при его заболеваниях, а растения с почковидными листьями - при болезнях почек.

Этот же принцип распространялся и на цветовую гамму. Например, растения с желтыми цветками и желтыми корнями рекомендовались при желтухе. Больной же желтухой должен был смотреть на птиц с желтым оперением или на щуку с желтым брюхом, так как считалось, что желтое должно было притягиваться желтым и перейти из тела больного в птицу или рыбу.

Как это ни парадоксально, но именно это заблуждение сыграло в дальнейшем положительную роль в отборе полезных растений: длительное применение растений с желтыми цветками и корнями (чистотел, одуванчик и др.) при заболеваниях печени позволило отобрать те из них, которые действительно обладают выраженным желчегонным действием (желтые соцветия бессмертника, желтые корни барбариса и траву чистотела, обладающую желтым млечным соком).

В отечественных источниках первые сведения о применении растений с лечебной целью имеются в "Изборе Святослава" - одном из древних памятников русской культуры.

Во время правления Владимира II Мономаха (1113-1125) искусством траволечения славились в Киеве армянские врачи. Познания их были столь велики, что, согласно преданиям, они могли безошибочно определить жизнеспособность больного, а в случае фатальной перспективы могли предсказать точную дату смерти.

Многие лекарства в те времена изготавливались на Руси, а наиболее ценные привозились через Константинополь из Александрии. Немало способствовали внедрению новых лекарств монахи, которые знали целебные свойства многих трав "для облегчения недужных и часто успехами своими возбуждали зависть в лекарях чужеземных". Так, по преданиям, печерский инок Агапит самым простым "зелием" и молитвою исцелил Владимира Мономаха, который согласно заключению придворного армянского врача был неизлечимо болен.

К началу XII века относится рукопись о лекарственных растениях "Мази", автором которой была Евпраксинья - внучка Владимира Мономаха.

Ряд руководств по траволечению примерно того же времени был составлен монахами, прибывшими из греческого Афонского монастыря в Киево-Печерскую лавру вскоре после ее основания, заимствовавшими многое у Гиппократа, Диоскорида, Галена и других знаменитостей античной медицины.

Из поздних свидетельств известно, что в домашней библиотечке царя Ивана Грозного имелись различные "Травники" XVI века и руководства для составления целебных прописей.

Эти рукописные руководства, включавшие правила личной гигиены, ухода за больными, а также обширные сведения о свойствах лекарственных трав и местах их обитания, способствовали довольно быстрому прогрессу фармации того времени.

Немалая роль в этом принадлежит царю Ивану Васильевичу Грозному, который не только интересовался лекарственными травами, но и содействовал развитию отечественной фармации. Именно при нем (1581) в Кремле открылась первая на Руси аптека.

Правда, приглашенный царем английский аптекарь Джеймс Френч обслуживал только царскую семью.

Чуть позже был учрежден Аптекарский приказ, который уже в первой половине XVII века организовал сбор лекарственных трав и кореньев для нужд населения и армии. Масштаб этих заготовок был довольно внушителен, так как "помясы" - сборщики трав - отправлялись пешком и на лошадях в самые отдаленные уголки страны. В те же времена в Москве "у Москворецких ворот и на Глаголе" стали открываться "зелейные" ряды, а в появившихся, вслед за царской, общедоступных аптеках стали изготавливать лекарства всевозможных прописей. И был аптекарь того времени и фармацевтом, и химиком, и врачевателем.

Качество продаваемых лечебных трав строго регламентировалось Аптекарским приказом, который предъявлял высокие требования к заготавливаемому сырью. За тем, чтобы эти требования соблюдались, следили служивые люди (ну чем не система контроля лекарственных средств в наши дни?), которым предписывалось: "...и над травниками и над крестьяны смотреть на крепко, чтоб они ягоды и травы и кореньев и цвет збирали с великим радением, а буде травники учнут травы и цветы и коренье збирать сплошно, и ты б чинил наказанье: бил батогом" (сегодня контрольная служба, разумеется, отказалась от столь сурового наказания провинившихся).

В приказе же хранились первые систематизированные (насколько это было возможно в те времена) наставления по фармакотерапии: описание трав и извлечений из них, сведения о способах лечения отдельных заболеваний.

К сожалению, самые древние отечественные руководства практически не дошли до нас, так как большинство раннеславянских текстов было уничтожено в бурный период христианизации славян-язычников.

Этнографы буквально по крупицам сумели реконструировать часть материала той эпохи на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников: средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках, а также славянскими авторами (польскими, чешскими). Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских авторов и описаниях средневековых арабских и европейских путешественников.

Однако и вторичные рукописные документы не всегда поддаются расшифровке и восстановлению, так как при дальнейшей "переработке" эти источники не только дополнялись новыми сведениями, но и утрачивали часть имевшегося материала. Если же учесть, что переписчики не всегда были сведущими людьми, то становится понятным, насколько трансформировался их первозданный вид и сколько секретов народной медицины, накопленных нашими мудрыми предками для грядущих поколений, потеряны для нас.

Этим лечебникам давали разнообразные названия: "Зельник", "Травоврач", "Жизненник", "Цветник". Встречались и такие замысловатые названия, как "Ковчежец медицинский", "Прохладный вертоград" и т. д. Последний переведен с немецкого на русский язык в 1672 году и содержит 340 параграфов.

Перевод этого пособия совпал с открытием в Москве первой городской аптеки. Мера эта была отчасти вынужденной, так как к тому времени участились случаи "мора" от употребления "непотребных трав и зелий", покупаемых у знахарей и кудесников.

Как память о тех первых аптеках и заслугах перед отечеством первых русских фармацевтов в Москве на территории Всесоюзного института лекарственных растений (ВИЛР) сохранен деревянный домик известного московского аптекаря Ферейна.

Наряду с аптеками, где из растительного, минерального и животного сырья готовились лекарства, настойки и духи, а ученики аптекарей постигали искусство приготовления "лекарства и масла, и сахары, и пластыри, и мази, и всякая аптекарския и дестилаторския дела", на московских рынках функционировали "зелейные ряды".

При царе Алексее Михайловиче наряду с государственными заготовителями диких лекарственных трав началось их культурное разведение на аптекарском огороде в Кремле и в подмосковной царской усадьбе Измайлово, где для разведения лекарственных растений был устроен Круглый огород, называвшийся также аптекарским. На базе этого огорода был создан Московский аптекарский огород, учрежденный Петром I в 1706 году и принадлежавший Медико-хирургической академии, а затем (с 1805 года) Московскому университету.

Вслед за Москвой аптекарские огороды стали возникать и в других крупных городах России.

Введенная Петром I "ягодная повинность", включавшая сбор лекарственных трав, а также успешная деятельность аптекарских огородов позволили настолько увеличить заготовки лекарственного сырья, что в 1754 году Медицинская канцелярия прекратила ввоз лекарственных растений из-за рубежа, т. е. за семь столетий, отделяющих Россию от язычества, отечественное лекарствоведение вышло на передовые рубежи. К этому времени в арсенале российских лекарей числилось около 200 видов дикорастущих и культивируемых в садах растений.

Для большей убедительности этой цифры приведем небольшую справку: за прошедшие 200 с небольшим лет этот арсенал расширен всего лишь на 50 видов, включая и "заморские".

Необходимо также отметить, что свойства этих 200 видов были хорошо изучены и успешно применялись в лечебной практике с учетом данных народной медицины.

Однако эти цифры поражают не своей масштабностью, а практически полной бесполезностью для широких слоев населения, так как немногочисленное аптек и дороговизна лекарств в них делала их недоступными для простого люда.

Действительно, секретами изготовления лекарств владел узкий круг гешефтмахеров иностранного происхождения, передававших свое "дело" только родственникам, ибо знания в этой области оборачивались звонкой монетой.

В "шутливом трактате на плачевную тему", озаглавленном "Аптекарская такса, или Спасите, грабят!!", А. П. Чехов так описал подобную аптеку:

"В реестре движимого и недвижимого имущества, завешанного миру Каином, имеется, между прочим, и "аптекарская такса". О ней много говорили древние и современники, но, благодаря, вероятно, недостатку в людях красноречия, голоса их могли быть слышимы только в пустыне. Подлежит она ведению фармации фармакогнозии, фармакопеи и фармакологии. В последней науке она ставится наряду с сильнодействующими веществами. Как сильно действует она на человеческий организм, видно из того, что однократное употребление ее сильно раздражает нервы, частое же употребление ведет к карманной чахотке...

...Аптекарская такса имеет особенность: она, признавая правила, не знает исключений. "Брать за все без исключения" - ее пароль. Она берет за приготовление лекарства, за лекарство, за смешение его, за взбалтывание, насыщение, разделение на доли, за обертку, сигнатуру, ярлык, печать, посуду, коробку, бумагу, связующую нитку и прочая...

...За обертку товара не берут даже в самой бедной лавчонке, в аптеке же это удовольствие купно с печатью и ниткой обходится в гривенник. Если фунт хлеба стоит 3 коп., то с аптечной оберткой он стоит уже 13.

И так далее... В конце концов к вечеру аптекарская касса наполняется доверху сребром и златом, из коих только одна сотая берется за лекарство, все же остальное - от лукавого. В заключение вопрос: куда хозяева аптек девают такую массу денег?

Эти господа хвастают, что вся ихняя выручка идет на содержание служащих, коих в каждой аптеке много и кои все до единого получили высшее образование, а стало быть, и требуют высшей мзды. Мы же из самых верных источников знаем, что ни одна мало-мальски порядочная торговая фирма не платит своим служащим так мало жалованья, как аптеки".

Мнение же простого народа об аптеках иллюстрирует фольклорное наследие:

"И хорошая аптека убавит века. 
Аптека убавит на полвека. 
Аптекам предаться, деньгами не жаться".

Все сказанное объясняет нежелание простого народа обращаться в аптеку. Для него более близким и доступным был знахарь с его происхождением "из народа", а не заморский аптекарь с его порошками.

Об отношении простого народа к лекарствам того времени говорят многочисленные пословицы и поговорки, дошедшие до нас. Все они ярко иллюстрируют убогость и полную беспомощность медицины того времени.

"От смерти нет лекарства (зелья).

Сколько людей, столько и лекарей. Смерть найдет к чему приключиться, а лекарь чем отговориться!

Сон лучше всякого лекарства.

Тому не надобно ложиться, кто хочет от болезни освободиться.

Цельбоносное зелие - дарование велие.

Чем ушибся, тем и лечись.

Который член не можно исцелить, лучше его отрубить.

На леченой кобылке не далеко уедешь.

Напрасно тот больной лечится, кто здоровый бесится.

Бог дал живот, бог даст и здоровье.

Больному и золотая кровать не поможет.

Закрытую рану лечить неудобно, а тайную муку лечить неспособно.

Здоровому врач не надобен.

Не то зелье, чтоб в землю, а то, чтоб жилось.

Не от зелья умирают, от смерти.

От старости зелье могила.

Добрая жена веселье, а худая - злое зелье.

Нет такого зелья, как жена с похмелья.

Усопшему мир, а лекарю пир.

Где много лекарей, там много и больных.

Не дал бог здоровья, не даст и лекарь.

Та душа не жива, что по лекарям пошла.

У всякой лекарки свои припарки.

Самого себя лечить, только портить.

И собака знает, что травой лечатся.

Не лечиться худо, а лечиться еще хуже.

Леченого не перелечишь".

Думается, именно это народное предубеждение определяло высокий спрос на знахарей не только на Руси, но и в других странах.

Корни "российского" знахарства, или лечебной магии восходят к древнейшей эпохе, когда наш предок считал что все болезни происходят от влияния злых духов, а укрощать их гнев способны только волхвы или кудесники. Последних, конечно же, не любили в народе, но уважали за их "могущество". Поэтому и получили на Руси широкое распространение обряды лечебной и предохранительной магии: употребление заговоров, огня различных талисманов (наузы, обереги) наряду с применением лекарственных трав, которые являлись "основным действующим началом знахарства".

Как и у всех народов, знахарство было тесно связано с народной медициной и находилось в руках "профессионалов", наиболее квалифицированные из которых имели титул "дока".

В дошедших до нас документальных источниках тоге времени имеются многочисленные, хотя и довольно ту манные, описания лечебно-магических обрядов.

Наиболее полное описание этих обрядов дано в книге М. Забелина "Русский народ. Его обычаи, обряды предания, суеверия и поэзия", изданной в 1880 году.

Как правило, знахарь лечил при помощи лекарственных трав с обязательным произношением при этом магических формул или заклинаний, воздействуя тем самым на психику пациента, а иногда и гипнотизируя его

Со знахарством соседствует шаманизм, практика которого сохраняет тесную связь с народной медициной. Однако главным в нем является воздействие на злых и враждебных духов, вызывающих болезни. При этом некоторые из приемов лечения, рациональные по происхождению, имеют обрядовое значение. Так, паровой бане с ее вполне физической основой подчас приписывается ритуальное сверхъестественное действие. Такое же ритуальное, культовое значение придается применению рвотных средств.

У многих народов шаманы считаются также предсказателями, гадают о пропавших вещах или животных, шаманят на похоронах или для удачи на промысле. Авторитет шаманов у всех народов был прежде велик, но обычно окрашен суеверным страхом перед ними.

Некоторые из приемов лечения, заимствованные у прежних знахарей и шаманов, используются и нашими "доками", паразитирующими, как и прежде, на людском суеверии и невежестве.

Почему же обращаются к знахарю в наше время? Ведь каждый человек может обратиться к врачу, использовать домашнюю аптечку или же воспользоваться приемами традиционной народной медицины, простейшими из которых владеет каждый из нас: применение отдельных лекарственных трав, простейший массаж, компрессы, оказание первой помощи при отравлениях ядовитыми растениями или грибами и т. д. Все это, конечно же, общедоступно, но тем не менее имеются еще случаи обращения к знахарям с их набором методов "рационального" воздействия на болезнь и психику больного.

Впрочем, стоит ли писать о знахарстве и шаманизме сегодня, когда медицина располагает и достаточным арсеналом лекарств, и самыми сложнейшими методами лечения, позволяющими пересаживать органы, заменять их на искусственные и возвращать человека из состояния клинической смерти? Стоит! И не только после очередного "нашумевшего" случая, но и для профилактики подобных случаев, так как в наш космический век, как это ни странно, стремление к экзотике восстановило, к сожалению, многие фантастические и мистические представления.

Совсем недавно в "Литературной газете" (1984, № 35) был опубликован очерк журналиста С. Медведко о посещении им одного из сирийских магов и, как его взывает автор, целителя. Вот некоторые подробности этого визита: "...Мы очутились в проходном помещение освещенном одной лампой (чаще всего "квалифицированные" европейские маги предпочитают восковые свечи. - Авт.). Вдоль стен на подушечках сидели человек тридцать. Среди них были убогие калеки, больные старики, которых привела сюда надежда на исцеление.. Затем по кругу пустили миску с чистой водой (чистая ли?)... мисочка привезена из Мекки - стало быть все, что в нее наливали, становилось "святым" и целебным... Затем трое мужчин извлекли из шкафа огромные бубны (типичный атрибут шамана. - Авт.) и начали бить в них. Затем ритм ускорился. Люди постепенно входили в экстаз, многие неистово раскачивались, иные закрыв глаза, мотали в такт головой. Затем все встали образовав нечто вроде хороводного круга (это калеки-то!). Под влиянием ритма люди, казалось, приходили в исступление.

Потом в центре круга оказался шейх... Он достал из шкафа две сабли и какую-то трость... Народ исступленно кричал, оглушительно били бубны. Поняв, что от меня проку мало, шейх схватил лезвие двумя руками и я почувствовал, как рукоять (я все еще держал ее) на несколько сантиметров продвинулась вперед: конец клинка исчез в животе... Мои пальцы ощущали, как лезвие уходит все глубже - никакой крови не было! Внезапно шейх отпрянул с торчащим из живота клинком, потом вновь ринулся ко мне. И (какие страсти-мордасти! - Авт.) резко наклонился: рукоятка уткнулась в пол, он с размаху навалился на острие - из спины показался конец клинка... "Ну? - крикнул он мне через всю комнату. - Убедился? Увидал своими глазами?" - "Да", - только и смог ответить я". Из дальнейшего описания автора, видимо, не встречавшегося с фокусами прежде, явствует, что этот маг, "лечивший от всех болезней", использует в своей практике лечебный массаж, внушение и прижигание, т. е. вполне обычные приемы лечения. Что же касается медикаментозного лечения, то, как пишет автор, "рецепты, которые рекомендовались больным, были основаны на знании народной арабской медицины, а дозировка того или иного компонента зависела от возраста и состояния больного" Интересно, что автору так и не удалось побывать ни на одном сеансе "исцеления" калек.

Очерк в газете сопровождается выступлением психолога - доктора медицинских наук Н. Трояна и иллюзиониста - народного артиста СССР Арутюна Акопяна.

Психолог, ссылаясь на то, что "хирургии известно много случаев, когда проникающие ранения в брюшную полость, в том числе и навылет, не причиняли особого вреда", призывает "тщательно изучать подобные феномены, а не огульно отрицать их". Призыв, на наш взгляд, довольно странный, так как ссылка на однократное ранение не может убеждать в том, что и многократно повторяющиеся ранения клинком сабли безопасны даже для магов.

Исчерпывающий и однозначный ответ на вопрос о природе "подобных феноменов" в руках сирийского кудесника дает иллюзионист с мировым именем, народный артист СССР А. Акопян: "Статья С. Медведко состоит из двух частей. В одной из них говорится о лечении (об этом судить не берусь), в другой - о некоем предшествующем лечению ритуале, в процессе которого шейх прокалывает себя шпагой. Назначение этого ритуала очевидно - заставить присутствующих поверить во всемогущество шейха. Что касается самозакалывания - это, конечно, не более как фокус.

Связь между искусством и религией давняя и тесная. И то, и другое культивировалось еще в Древнем Египте. Известное более пяти тысяч лет иллюзионное искусство служило для одурачивания людей. Оно охранялось как величайшая тайна, которой обладали определенные касты жрецов.

Тайна этого искусства сохранялась и во все последующие времена, как бы ни менялось направление поисков, открытий и находок. Не удивительно поэтому, что неискушенному человеку трудно понять, как делается тот или иной трюк.

А трюки, надо сказать, были удивительные. Рядом с ними номер с протыканием самого себя шпагой бледнеет. Например, некий бельгийский ученый-оптик, живший в XVIII столетии, показывал оптический иллюзион "вызывания приведений", от которого Париж сходил с Ума. Французский иллюзионист первой половины XIX века Ж. Э. Робер-Уден насыпал в кадку землю, сажал зерно апельсина и поливал его. Спустя некоторое время на глазах у зрителей появлялся зеленый росток, затем куст, на нем распускались цветы, потом появлялись плоды, которые раздавались присутствующим зрителям. Американец Гарри Гудини освобождался от любых цепей, как бы крепко его ни заковывали.

Но всегда был соблазн выдавать фокусы за нечто другое - за проявление неких потусторонних божественных сил". Случай, рассказанный С. Медведко, - тому пример.

Подобные "исцелители", к сожалению, практикуют не только в Сирии, а во всех странах, в том числе в Советском Союзе. В печати периодически появляются заметки о хилерах, способных оперировать без скальпеля изобретателях "живой и мертвой воды" и всевозможные эликсиров и т. п., выдержанные в наивно-восхищенных тонах: смотрите, мол, "заморские" лекари используют только то, что рекомендует народная медицина и практика знахарства, а наш "гиппократ" нашел панацею помогающую и без заклинаний.

Чаще всего, правда, судьба приводит этих целителей на скамью подсудимых, а их пациентов - в царство, где правит Аид. Может быть, мы сгустили краски и деятельность знахарей не грозит здоровью?

Несколько лет назад в "Медицинской газете" (1982. № 51) появилась публикация "Обман", рассказывающая о махинациях сочинского "Пантелеймона-целителя" С. Е. Чернышева, который организовал надомное производство эликсира "Чисиссор", способного "изгонять из организма все болезни" (ну чем не панацея?), и продавал его по 20 рублей за флакончик емкостью 40 миллилитров. Интересно, что вслед за публикацией в редакцию газеты поступило множество откликов как с резонным "требованием принять решительные меры по пресечению действий таких лиц, как Чернышев", так и призывающих защитить его от "незаслуженных гонений". Авторы последних ссылались на публикацию в журнале "Огонек" (1980, № 7), на страницах которого были напечатаны фотография Чернышева и его уверения в том, что данный эликсир приготовлен из продуктов пчеловодства и является эффективным и безопасным лекарственным средством.

"Биографию" сочинского зелейника и судьбу его предприятия описала специальный корреспондент "Медицинской газеты" Е. Смирнова в статье "Крах фирмы "демопата". Поскольку статья представляет несомненный интерес не только для врачей, но и для широкой аудитории, мы приводим ее дословно:

"Нет, не нравился Стефану Ефимовичу Чернышеву его дом на Профсоюзной улице. Не позволял он развернуться широко, солидно, как подобает званию "профессора-демопата" (от слова "демопатия", толкуемого им как народная медицина), которое он сам себе присвоил. Клиентура росла. Соратники Чернышева, получая от него щедрую плату, старались вовсю, активно агитируя больных и их родственников в разных городах. И купил он себе другой дом - двухэтажный особняк, утопающий в зелени фруктового сада, с отдельным зданием кухни-столовой, гаражом, надежными железными воротами, заплатив за эту усадьбу 70 тысяч рублей.

В четырех комнатах второго этажа поселился сам Стефан Ефимович с сыном Юрием, а три комнаты первого этажа, совершенно изолированные (каждая имеет дверь на улицу), были распределены так: кабинет "профессора" с окошечком для продажи эликсира, производственное помещение, где изготавливался эликсир, жилая комната для обслуживающего персонала. Не удивляйтесь! Чернышев содержал свой штат "обслуги": секретаря, сторожа, повара, садовника, личного телохранителя и других лиц, которым ежемесячно или единовременно выплачивал довольно крупные суммы.

В деревянном домике, сразу за воротами, уставленном длинными рядами новых стульев, оборудованном магнитофонами, проходили встречи Чернышева с людьми, воспроизводилась магнитофонная запись его популярных лекций. Предполагалось: вся обстановка и интерьер должны молниеносно и сильно действовать на психику человека. С этой целью на стенах были развешаны портреты "профессора", таблички с его высказываниями, а также мудрых людей, на столах стояли гипсовые изваяния Чернышева, его "научные труды". Особая роль отводилась картине, написанной маслом. На ней яркими красками крупным планом изображен сам "профессор", окруженный здоровыми, жизнерадостными людьми, якобы исцеленными им. А рядом на черном фоне зелеными красками врач - представитель механопатии (так Чернышев называет официальную медицину) и худые, тоже зеленые лица людей, могилы с крестами. Вот, мол, смотрите, сравните и выбирайте, У кого надо лечиться.

Десятки людей, среди которых есть и откровенные мошенники и просто заблуждающиеся, "закрепились" вокруг "фирмы" Чернышева. Из Куйбышева ему посылали отпечатанные типографским способом бланки с его наставлениями, инструкциями, высказываниями; из Караганды и других городов - флакончики и пробки для упаковки эликсира; из Сухуми - баллоны с винным спиртом. Одни фотографировали его рядом с известными людьми, другие подводили теоретическую базу пол его деятельность, поскольку у самого Чернышева образование не выходит за пределы школьного.

В Сухуми и других городах действовали филиалы "фирмы" по рекламе и реализации эликсира. Стоимость одного флакона подскочила до 120 рублей. Деньги текли потоком, ежемесячный доход исчислялся 40-50 тысячами рублей.

Чернышев действовал хитро, вероломно. Чтобы оградить себя от уголовной ответственности, а вместе с тем и скомпрометировать официальную медицину, он объявил: принимаю и лечу только раковых больных, имеющих на руках направление врачей ко мне. И что вы думаете? Врачи стали выдавать больным такие направления. И не просто врачи, а специалисты-онкологи, профессора. Чернышев фотографировал эти направления и выставлял для показа в разных аудиториях. Имеется полная папка фотокопий направлений, написанных на фирменных бланках Пермского медицинского института, Актюбинской областной больницы, Азовского горздравотдела и многих других медицинских учреждений с соответствующими подписями под ними.

Но афера есть афера. Рано или поздно она раскроется. В адрес Генерального прокурора СССР, прокурора г. Сочи и в другие органы стали поступать письма от бывших пациентов Чернышева. Они возмущаются, обвиняют его в ухудшении своего здоровья, смерти близких людей, требуют привлечь его к уголовной ответственности.

Эти письма нельзя читать без содрогания и возмущения. Чернышев требовал от больных отказаться от операции и другой медицинской помощи: только тогда он соглашался принять на лечение. И представьте: некоторые его пациенты соглашались на это. Так погибла от почечной недостаточности 19-летняя Светлана К. из Саранска. Ее мать написала в следственные органы: "Чернышев настаивал на том, чтобы мы забрали Светлану из урологической клиники, где ей хотели подключить "искусственную почку". Мы так и сделали, хотя врачи возмущались нашим поведением. После этого Чернышев продал нам один флакон эликсира и инструкции к нему за сто рублей и подарки. Мы целый месяц давали его дочери, пока ей не стало совсем худо. Тогда мы со слезами снова попросились в клинику, но было уже поздно".

Письмо из Грузии написано бывшим пациентом Чернышева Генеральному прокурору СССР: "Довожу до вашего сведения, что в Сочи в течение 25 лет некий Чернышев набивает свои карманы, обманывая больных людей и их родственников".

А вот что писали самому "профессору" его бывшие пациенты. Письмо из города Красный Луч Ворошиловградской области: "Я была у вас 1 июля 1981 г. Вы мне продали три пузырька и инструкции к ним. Но мне стало хуже, и хочется спросить: зачем же вы берете такие деньги? Сколько я их выбросила на ветер! А ведь они у меня мозолевые..."

Родители трехлетней девочки из Мангышлака вместо того, чтобы положить ребенка в больницу, повезли ее в Сочи к Чернышеву. Потом они ему написали: "Мы были у вас 18 апреля с девочкой. У нее сепсис. Вы нам продали пузырек эликсира, но девочке все хуже и хуже. Температура 40 градусов. Сообщите скорее, что делать? Давать эликсир или нет?"

Вместе с недовольством бывших пациентов нарастали разногласия и внутри "фирмы". Чернышев часто ездил в Москву и перед этим готовил эликсир. Часть его он брал с собой, другую оставлял своим пособникам для продажи на месте. Ангелина Казакова (Нечаева), его соратница, посвященная во все секреты, стащила у Чернышева один "аппарат" для изготовления эликсира и стала его вырабатывать. Продавала дешевле - по 50 рублей за флакон - и сбивала у "фирмы" цену. Скандал все нарастал...

В дело вмешались следственные органы. Под давлением многочисленных улик сообщники Чернышева, а потом и он сам, раскрыли секрет изготовления эликсира. Делали его так: брали минеральную воду Мацесты, Которой в Сочи, как известно, достаточно, смешивали с винным спиртом в пропорции 1:1. Затем добавляли 6 процентов негашеной извести и столько же поварен ной соли, все это закладывали в самогонный аппарат и перегоняли в течение 5-6 часов. Мутноватую жидкость подкрашивали настоем чая или пустырника, и полученный зеленоватый эликсир разливали по флаконам.

Экспертная комиссия лаборатории экспертизы лекарственных средств и наркотиков Всесоюзного НИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского и Фармакологического комитета Министерства здравоохранения СССР провела химико-фармацевтическую экспертизу изъятого у Чернышева и его пациентов эликсира и подтвердила описанный выше состав.

Следственный отдел управления внутренних дел Сочинского горисполкома предъявил С. Е. Чернышеву и его сообщникам обвинение по статье 147 Уголовной кодекса РСФСР (мошенничество) и в качестве мерь пресечения их действий Чернышев, его сын Ю. С. Чернышев и А. В. Казакова (Нечаева) взяты под стражу

В ходе расследования уголовного дела в усадьбе Чернышева произведен обыск. В тайниках, оборудованных в дровяном сарае, под грядкой клубники, в кресле и под коврами найдены сотни тысяч рублей, упакованных в целлофановые пакеты, драгоценности и золото на сотни тысяч рублей. Во дворе дома стояли автомашины "Волга" - белая и черная, принадлежавшие Чернышеву. 160 тысяч рублей изъяты на квартире А. В. Казаковой.

В "производственной" комнате дома Чернышева обнаружены заготовленные компоненты для изготовления эликсира - баллоны с мацестинской водой, винным спиртом и банки с негашеной известью".

Комментарии, как говорится, излишни, и можно было бы на этом закончить, но что-то удерживает от этого. Это что-то заключается в том, что знахарство существует, хотя и бичуется самым беспощадным образом

И все же почему больные обращаются к знахарям? Возможно, причина этих визитов не только врач (имеющие место, увы, спешка, невнимание к больному, некомпетентность врача, а также отсутствие у него той душевной теплоты, которая рождает у больного доверие) или стремление больного следовать "модным" увлечениям, но и искреннее убеждение (скорее заблуждение) многих в том, что знахарство и народная медицина - одно и то же.

В статье, помещенной в том же номере "Литературой газеты", что и рассматривавшийся выше очерк С. Медведко, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР К. Уманский так рассматривает народную медицину:

"Народная медицина - явление серьезное. Но давайте рассуждать трезво: всесильна ли она?

Прежде всего народная медицина наиболее распространена именно там, где научная еще слаба, то есть в развивающихся странах. И здесь возникает первый парадокс. С одной стороны, мы слышим, что народная медицина может лечить почти все, с другой - что смертность от болезней в этих странах самая высокая. Почему? Не хватает народных лекарей? Вряд ли. Просто их возможности по сравнению с научной медициной весьма ограниченны. Еще совсем недавно от холеры и оспы там гибли миллионы людей, а в ряде стран Африки полиомиелит и сейчас оставляет тысячи калек.

Никто не спорит, народная медицина располагает некоторыми своими весьма эффективными средствами. Но так ли они всемогущи, как это представляют себе многие?

Может ли та же восточная медицина вылечить больного, более десяти лет страдающего рассеянным склерозом? Разумеется, нет. Почему? Да потому, что при этом недуге погибшие нервные клетки и проводники уже не могут быть восстановлены. Это общеизвестно. Можно лишь облегчить состояние такого больного, причем не средствами народной медицины, а только строго научными, обретенными ею благодаря огромным достижениям последних десятилетий. Недаром опытный (и честный!) народный лекарь (в какой бы стране он не жил), как правило, не берется лечить подобные заболевания. Ну а может ли восточная или любая другая народная медицина вылечить больного, который несколько лет назад перенес инсульт и у которого полностью парализована правая рука, отнялась речь? Тоже нет. По той простой причине, что кровоизлияние погубило определенный участок мозга, и опять-таки его уже ничем не восстановишь.

Восточная медицина утверждает, что в этих случаях она наиболее эффективна в течение первых трех месяцев болезни. Все правильно: именно в этот период более эффективно и лечение, проводимое научной медициной.

Далее. Будет ли слышать мужчина, оглохший вследствие перенесенного туберкулезного менингита, чем бы и как бы его ни лечили? Опять нет. Характер изменений в пораженном слуховом нерве необратим.

Наконец, может ли прозреть человек, ослепший вследствие неврита, полной атрофии зрительного нерва? Нет и нет. Лечить слепоту в этом случае - то же самое, что ремонтировать электрические пробки, в то время как порваны провода, подводящие ток к вашей квартире.

Но ведь пишут же, что лекари помогают? Значит, пишут неправду? Нет, отчего же, вовсе не обязательно. Народные медики помогают в тех случаях, когда нет грубых органических анатомических нарушений, когда те или иные патологические симптомы имеют чисто функциональное происхождение. Есть немало случаев функциональной истерической слепоты, немоты, глухоты да и параличей тоже. Причем они могут наблюдаться длительное время, даже годы. В этих случаях психотерапия, применение ряда народных средств могут оказаться весьма эффективными.

Дело, однако, в том, что народный медик далеко не всегда в состоянии определить характер поражения - органическое оно или функциональное. Так что прозрение "слепого" не только для больного истерией, но и для самого лекаря предстает как чудо, которое он совершил, которое еще больше утверждает его в сознании своего могущества.

Народный врачеватель "плавает" в анатомических физиологических и общебиологических знаниях. Но именно это в качестве компенсации развивает у него резко обостренную наблюдательность, которой так недостает представителям научной медицины. Вспомните, о чем уже писалось в "ЛГ": вьетнамские народные врачи часами беседуют со своими пациентами, обращают внимание на любые "мелочи", подробно расспрашивают о привычках и болезнях родственников. Все это, несомненно, дает очень много полезной информации.

Подобное внимание к больному порой даже более полезно, чем некоторые лабораторные исследования. Я постоянно убеждаюсь в этом на собственном опыте. Лабораторный анализ всегда статичен. Он подобен мгновенно сделанной фотографии и не отражает динамики процесса.

Медицина любая - это не только комплекс знаний, но во многом еще и искусство. Я думаю, что она никогда не станет чем-то математически точным, что можно было бы уложить в программы самых совершенных вычислительных машин. Ибо в человеке заложены не только биологические константы, но и множество того, что определяется характером, воспитанием, мышлением, взаимоотношениями с другими людьми и т. д.

Именно компонент искусства роднит народную и научную медицину. Причем следует признать: как раз в качестве искусства народная медицина, пожалуй, имеет преимущество. То, в чем она выигрывает у научной медицины, зиждется на более тонком восприятии человека, лучшем знании его психологии, использовании множества таких факторов, которые мы называем психотерапевтическими.

Очевидно, существование обособленного понятия психотерапии - большой недостаток современной научной медицины. Надо стремиться к тому, чтобы психотерапия пронизывала всю деятельность врачей любой специальности.

Наверное, к определенным преимуществам народной медицины с известной оговоркой можно отнести и широту, универсализм, отчасти напоминающие то, что было свойственно старому земскому врачу. Мне могут возразить, что в наш век узкой специализации быть врачом-универсалом почти невозможно. Да, универсалом быть невозможно. Но любому врачу необходимы широкий медицинский кругозор, широта взглядов и видения больного.

Еще одно несомненное преимущество народной медицины - присущий ей, если так можно выразиться, метод "подбора кадров". В научной медицине подготовка врачей поставлена на поток, в который иногда попадают и те, кому врачом быть не только не надобно, но, наверное, и противопоказано. Настоящий же народный медик в большинстве случаев как бы являет собой продукт естественного отбора, селекции. Многие из них, как доктор Долма, - наследники ряда поколений лекарей, накопивших огромный эмпирический опыт. "Диплом" народного медика - это признание его больными.

Спору нет, многое мы можем позаимствовать у народной медицины. Не только наблюдательность, не только те или иные методы диагностики (например, очень заманчива так называемая диагностика по пульсу), но и ряд терапевтических средств. В этом нет ничего предосудительного.

Медицина никогда не смотрела свысока на народную медицину да и смотреть так не может. Ибо она стала мощной наукой не только благодаря развитию всех отраслей науки и техники, но в первую очередь потому, что корни ее уходят в глубину веков, потому что она произошла от этой самой народной медицины, впитала в себя и развила все лучшие традиции народных лекарей, обобщая все ценное, что накопили наши предки.

Не менее трети всех применяемых сейчас лекарств вышли из недр народной медицины. Различного рода массажи и растирания, многие приемы физической культуры также заимствованы у нее. Известно, что древние лекари не только умели лечить травами и удалять больные зубы, но даже делали трепанацию черепа.

Но следует очень трезво оценивать все то, что предлагает нам народная медицина.

Главное ее достоинство в том, что она пользуется огромным эмпирическим опытом, накопленным народами различных регионов планеты. Главный недостаток не только в том, что она не может научно и точно объяснить причины болезни, почему помогает тот или иной метод, то или иное лекарство, но и в том, что ее лечебные возможности весьма ограниченны и она не имеет преимуществ ни в диагностике, ни в лечении по сравнению с научной медициной в большинстве вопросов.

Мне могут возразить, что для научной медицины часто механизм действия того или иного препарата - загадка. Сколько раз приходилось слышать: "Вы не знаете даже до конца, как действует обычный аспирин!" Да, но это незнание совсем другого рода. Физики тоже не объяснят вам в подробностях поведение атома и частиц в деталях радиоприемника или телевизора. Но они, естественно, не станут утверждать: приемник-де говорит потому, что в нем прячется некое говорящее существо. Между тем "теоретические представления" народного лекаря подчас именно на таком уровне.

Кроме того, нужно знать, что не каждому пойдет на пользу то, что применяет народная медицина других стран и континентов. Это объясняется рядом биологических особенностей людей, обусловленных местными условиями жизни, питания, формирования обменных процессов в организме человека и т. д.

Будущее, безусловно, за медициной научной. Рано или поздно, познав основной комплекс биологических законов на всех уровнях, она обретет неслыханные возможности. Несомненно, свою роль сыграет и ассимиляция глобального опыта народной медицины. Во всяком случае надо пожелать, чтобы такая ассимиляция произошла.

Но каких бы успехов ни достигла медицина, надо отдавать себе отчет: возможности ее никогда не будут безграничны. Потому что никогда не будут безграничны возможности человеческого организма. В том, что касается лечения и здоровья, всегда сохранятся ограничения и огорчения. Так что параллельно с развитием медицинских знаний нам надо развивать трезвый взгляд на вещи - и у врачей, и у пациентов. Чтобы меньше было в этой области предрассудков и иллюзий".

Вернемся же к нашему недалекому прошлому и постараемся ответить на вопрос: кому служил "огромный эмпирический опыт, накопленный народами различных регионов планеты" и обобщенный в различных лечебниках той эпохи? Думается, ответ напрашивается сам собой: узкопрофессиональному кругу людей, связанных с производством и применением лекарств, т. е. аптекарям, лекарям и, конечно же, знахарям, которые вовсе не были заинтересованы в популяризации этих источников. В руках этих "слуг Панацеи" книги, хранимые за семью замками, превращались в волшебную палочку, прикосновение которой к людскому страданию отзывалось золотым звоном в их карманах.

Владетели "бесценного капитала" скрывали истинные названия лекарственных трав за многочисленными таинственными названиями (волшебный горох, сон-трава, песий язык, кильная трава, скакун и т. д.) и охотно поддерживали в народе мистические представления о волшебных свойствах растений, оказывая тем самым неоценимую услугу всякого рода чародеям. Правда, у последних были свои "секреты производства" и пользовались они "специальной литературой", к которой относились такие "руководства", как Волховник, Чаровница, Мысленник, Колядница и т. п., но их интересы тесно переплетались и порой было невозможно отличить знахаря от колдуна и наоборот. Да и вера в сверхъестественные способности колдунов и ведьм была в те времена ничуть не меньшей, чем вера в знахарей или шаманов. Да и как их было не перепутать, если те же "Травники" и "Лечебники" часто служили непременным атрибутом "слуг дьявола".

Древние греки колдовство связывали с представлениями о мрачных богах подземного царства. На первом месте среди них стояла трехликая богиня мрака, ночных видений и чародейства, грозная Геката. Ее именем заклинали человека, которого хотели погубить. При этом проклятия и заклинания сопровождались зловещими обрядами.

Чаще всего Гекату представляли страшной богиней колдовства, с пылающим факелом в руках и змеями в волосах, для обращения к которой за помощью надо было прибегнуть к специальным таинственным манипуляциям. Чаще всего эти манипуляции заключались в натирании специальным составом. Эта процедура прекрасно описана у Апулея в "Метаморфозах" и у М. Булгакова в "Мастере и Маргарите". Вот как это происходило с булгаковской героиней перед свиданием с Сатаной на Лысой горе:

"Сердце Маргариты страшно стукнуло, так что она не смогла даже сразу взяться за коробочку. Справившись с собою, Маргарита открыла ее и увидела в коробочке жирный желтоватый крем. Ей показалось, что он пахнет болотной тиной. Кончиком пальца Маргарита выложила небольшой мазочек крема на ладонь, причем сильнее запахло болотными травами и лесом, и затем ладонью начала втирать крем в лоб и щеки. Крем легко мазался и как показалось Маргарите, тут же испарялся. Сделав несколько втираний, Маргарита глянула в зеркало и уронила коробочку прямо на стекло часов, от чего оно покрылось трещинами. Маргарита закрыла глаза, потом глянула еще раз и буйно расхохоталась.

Ощипанные по краям в ниточку пинцетом брови сгустились и черными ровными дугами легли над зазеленевшими глазами. Тонкая вертикальная морщина, прорезавшая переносицу, появившаяся тогда, в октябре, когда пропал мастер, бесследно пропала. Исчезли и желтенькие тени у висков, и две чуть заметные сеточки у наружных углов глаз. Кожа щек налилась ровным розовым цветом, лоб стал бел и чист, а парикмахерская завивка волос развилась.

На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати.

Нахохотавшись, Маргарита выскочила из халата одним прыжком и широко зачерпнула легкий жирный крем и сильными мазками начала втирать его в кожу тела. Оно сейчас же порозовело и загорелось. Затем мгновенно, как будто из мозга выхватили иголку, утих висок, нывший весь вечер после свидания в Александровском саду, мускулы рук и ног окрепли, а затем тело Маргариты потеряло вес.

Она подпрыгнула и повисла в воздухе невысоко над ковром, потом ее медленно потянуло вниз, и она опустилась.

- Ай да крем! Ай да крем! - закричала Маргарита, бросаясь в кресло..."

Чем же натиралась героиня Михаила Афанасьевича? Согласно одной из "черных книг" в состав мази входили ядовитые растения аконит или борец, красавка, белена, чемерица, дурман и колдунова трава или ведьмино зелье. При всасывании с поверхности кожи составные части подобной "прописи" вызывали отравление, сопровождаемое бредом и галлюцинациями, т. е. отравленный в подобном состоянии мог действительно "слетать на Лысую гору, опуститься в загробное царство, перевоплотиться в любую тварь".

Конечно, у разных народов чародеи использовали несколько видоизмененный состав, но их действие было принципиально одинаковым.

Если верить Диодору Сицилийскому (ок. 90-21 гг. до н. э.), то своему искусству Геката обучила двух своих дочерей Цирцею или Кирку и Медею. Впрочем, обе дочери оказались ленивыми ученицами, так как первую одурачил хитрец Одиссей, а вторая не смогла самостоятельно приворожить героя Ясона.

У Гомера Цирцея жила на острове Эя в великолепном дворце, окруженном лесами. Звери, водившиеся в этих лесах, были людьми, заколдованными Цирцеей с помощью магии, усвоенной ею от матери. Участь предшественников ожидала и товарищей Одиссея, прибывших на остров: злая колдунья, опоив их колдовским напитком, превратила в свиней. Но не зря Одиссей давился умом и хитростью! Перед тем как отправиться вручать товарищей, он выпросил у Гермеса волшебную траву "моли" - растение с черным корнем и белыми цветами. (Скорее всего под "моли" Гомер подразумевал аллиум моли - разновидность лука. - Авт.).

Волшебницу ничуть не тронула красота царя, и ему она уготовила участь спутников. Но в тот самый момент, когда ведьма была готова праздновать очередную победу, Одиссей бросил волшебную траву в напиток, приготовленный колдуньей, и, выхватив меч, разрушил ее чары, вернув спутникам человеческий облик.

Полагают, что образы Цирцеи и Медеи заимствованы от других народов. И в Древнем Риме колдуны не составляли предмет для сказок: строго почтительный к своим богам, римлянин ожидал от них помощи и покровительства во всех случаях жизни и к самостоятельным магическим действиям прибегал редко.

Зато уж в России "потомков Цирцеи и Медеи" было пруд пруди, и назывались они множеством прозвищ колдуны, кудесники, чародеи, волхвы, зелейники, обаянники, ведуны-чернокнижники и лихие бабы. Чаще всего способность портить людей приписывалась женскому полу. Для необразованного человека колдуном был всякий человек, который не носил креста, не ходил в церковь или же читал "непонятные" книги. Впрочем, иногда и этого не требовалось.

Ведьмы творили свое черное дело посредством заговоров, непременным атрибутом которых были различные травы, которые они якобы собирали в ночь на Ива на Купала. Из этих же трав готовились мази, и, натирая ими свое тело, ведьма могла принимать по своему желанию виды различных животных. О составе этих мазей и способе их применения мы рассказывали выше.

А. К. Толстой в "Князе Серебряном" посвятил описанию колдовства целую главу.

" . . . . . . . . . .

Колдун, - продолжал князь, смягчая свой голос, - помоги мне! Одолела меня любовь, змея лютая! Уж чего я не делал! Целые ночи перед иконами молился! не вымолил себе покою.

Бросил молиться, стал скакать и рыскать по полям с утра до ночи, не одного доброго коня заморил, а покоя не выездил! Стал гулять по ночам, выпивал ковши вина крепкого, не запил тоски, не нашел себе покоя и похмелье! Махнул на все рукой и пошел в опричника. Стал гулять за царским столом вместе со страдниками, с Грязными, с Басмановыми! Сам хуже их злодействовал, разорял села и слободы, увозил жен и девок, а не залил кровью тоски моей! Боятся меня и земские, и опричники, жалует царь за молодечество, проклинает народ православный. Имя князя Афанасья Вяземского стало так же страшно, как имя Малюты Скуратова! Вот до чего довела меня любовь, погубил я душу мою! Да что мне до нее! Во дне адовом не будет хуже здешнего! Ну, старик, чего смотришь мне в глаза? Али думаешь, я помешался? Не помешался Афанасий Иванович; крепка голова, крепко тело его! Тем-то и ужасна моя мука, что не может извести меня!

Мельник слушал князя и боялся. Он опасался его буйного нрава, опасался за жизнь свою.

- Что ж ты молчишь, старик? аль нет у тебя зелья, али нет корня какого приворотить ее? Говори, высчитывай, какие есть чародейные травы? Да говори же, колдун!

- Батюшка, князь Афанасий Иванович, как тебе сказать? Всякие есть травы. Есть колюка-трава, собирается в Петров пост. Обкуришь ею стрелу, промаху не дашь. Есть тирлич-трава, на Лысой горе, под Киевом, растет. Кто ее носит на себе, на того ввек царского гнева не будет. Есть еще плакун-трава, вырежешь из корня крест да повесишь на шею, все тебя будут как огня бояться!

Вяземский горько усмехнулся.

- Меня уж и так боятся, - сказал он, - не надо мне плакуна твоего. Называй другие травы.

- Есть еще адамова голова, коло болот растет, разрешает роды и подарки приносит. Есть голубец болотный; коли хочешь идти на медведя, выпей взвару голубца, и никакой медведь тебя не тронет. Есть ревенка-трава; когда станешь из земли выдергивать, она стонет и ревет, словно человек, а наденешь на себя, никогда в воде не утонешь.

- А боле нет других?

- Как не быть, батюшка, есть еще кочедыжник, или папоротник; кому удастся сорвать цвет его, тот всеми Садами владеет. Есть иван-да-марья; кто знает, как за нее взяться, тот на первой кляче от лучшего скакуна удерет.

- А такой травы, чтобы молодушка полюбила постылого, не знаешь?

Мельник замялся.

- Не знаю, батюшка, не гневайся, родимый, видит бог, не знаю!

- А такой, чтобы свою любовь перемочь, не знаешь?

- И такой не знаю, батюшка; а вот есть разрыв-трава; когда дотронешься ею до замка али до двери железной, так и разорвет на куски!

- Пропадай ты со своими травами! - сказал гневно Вяземский и устремил мрачный взор свой на мельника.

Мельник опустил глаза и молчал.

- Старик, - вскричал вдруг Вяземский, хватая его за ворот, - подавай мне ее! Слышишь? Подавай ее, подавай ее, леший! Сейчас подавай!

И он тряс мельника за ворот обеими руками. Мельник подумал, что настал последний час его. Вдруг Вяземский выпустил старика и повалился ему в ноги.

- Сжалься надо мной!- зарыдал он. - Излечи меня! Я задарю тебя, озолочу тебя, пойду в кабалу к тебе! Сжалься надо мной, старик!

Мельник еще более испугался.

- Князь, боярин! Что с тобой? Опомнись! Это я, Давыдыч, мельник!.. Опомнись, князь!

- Не встану, пока не излечишь!

- Князь! Князь! - сказал дрожащим голосом мельник, - пора за дело. Время уходит, вставай! Теперь темно, не видал я тебя, не знаю, где ты! Скорей, скорей за дело!

Князь встал.

- Начинай, - сказал он, - я готов.

Оба замолчали. Все было тихо. Только колесо, освещенное месяцем, продолжало шуметь и вертеться. Где-то в дальнем болоте кричал дергач. Сова завывала порой в гущине леса.

Старик и князь подошли к мельнице.

- Смотри, князь, под колесо, а я стану нашептывать.

Старик прилег к земле и, еще задыхаясь от страха, стал шептать какие-то слова. Князь смотрел под колесо. Прошло несколько минут.

- Что видишь, князь?

- Вижу, будто жемчуг сыплется, будто червонцы играют.

- Будешь ты богат, князь, будешь всех на Руси богаче!

Вяземский вздохнул.

- Смотри еще, князь, что видишь?

- Вижу, будто сабли трутся одна о другую, а промеж них как золотые гривны!

- Будет тебе удача в ратном деле, боярин, будет счастье на службе царской! Только смотри, смотри еще, говори, что видишь?

- Теперь сделалось темно, вода помутилась. А вот стала краснеть вода, вот почернела, словно кровь. Что это значит?

Мельник молчал.

- Что это значит, старик?

- Довольно, князья. Долго смотреть не годится, пойдем!

- Вот потянулись багровые нитки, словно жилы кровавые; вот будто клещи растворяются и замыкаются, вот...

- Пойдем, князь, пойдем, будет с тебя!

- Постой, - сказал Вяземский, отталкивая мельника, - вот словно пила зубчатая ходит взад и вперед, а из-под нее словно кровь брызжет!

Мельник хотел оттащить князя.

- Постой, старик, мне дурно, мне больно в суставах... Ох больно!

Князь сам отскочил. Казалось, он понял свое видение.

Долго оба молчали. Наконец Вяземский сказал:

- Хочу знать, любит ли она другого!

- А есть ли у тебя, боярин, какая вещица от нее?

- Вот что нашел я у калитки! Князь показал голубую ленту.

- Брось под колесо!

Князь бросил.

Мельник вынул из-за пазухи глиняную сулею (пол-литровая винная бутылка или фляжка из стекла. - Авт.).

- Хлебни! - сказал он, подавая сулею князю.

Князь хлебнул. Голова его стала ходить кругом, в очах помутилось.

- Смотри теперь, что видишь?

- Ее, ее!

- Одною?

- Нет, не одну! Их двое: с ней русый молодец в кармазинном кафтане, только лица его не видно. Постой! Вот они сплываются... все ближе, ближе... Анафема! Они целуются! Анафема! Будь ты проклят, колдун, будь проклят, проклят!".

Повествование А. К. Толстого о царствовании Ивана Грозного очень точно передает обстановку той России, изобиловавшей разного рода кудесниками с их атрибутами и сказками о "волшебных" травах.

Действительно, редкий феодал того времени не содержал домашних "прорицателей".

Не был лишен суеверных чувств и сам царь, который, не довольствуясь услугами заморских ученых лекарей, привлекал к охране своего здоровья колдунов и знахарей. Их привозили в основном с Крайнего Севера, были среди них и финские колдуны (как будто своих не хватало?).

Пришедший к власти через 14 лет после смерти Ивана Грозного (в 1584 году), просвещеннейший человек своего времени, Борис Федорович Годунов, первым из русских правителей отважившийся послать несколько дворянских "робят" за границу для обучения наукам, открывший во многих городах типографии, вынашивавший планы учреждения в России школ и даже университета по европейскому образцу, как истинный сын своего времени сочетал интерес к просвещению с верой в чудеса. Подверженный суевериям, он чувствовал себя беззащитным перед тайными кознями. Чтобы спастись от "порчи", Борис обязал подданных клятвой на кресте "царя, царицу и детей их на следу никаким ведовским мечтанием не испортить, ведовством по ветру никакого лиха не посылать", "людей своих с ведовством, со всяким лихим зельем и кореньем не посылать, ведунов и ведуний не добывать на государское лихо".

Результатом этого явились "колдовские" процессы в Москве: было заведено "дело" на боярина Ивана Шуйского; лишили чести, выщипав волос за волосом всю бороду, воеводу Богдана Вельского; подвергся опале, став главным обвиняемым в затеянном властями процессе, боярин Александр Романов, у которого особая комиссия, производившая обыск на подворье, обнаружила в казне "волшебные корешки".

Во время московского пожара при царе Михаиле Федоровиче Романове (1613-1645) хотели сжечь за колдовство одного немецкого художника только за то, что нашли у него человеческий череп и никак не могли объяснить себе, для чего он его держит.

Впрочем, в те времена суеверием была заражена не только Россия, но и вся Европа. Размах этого бедствия был столь велик, что только за один день в 1589 году в местечке Кведлинбург (Саксония) с населением 12 тысяч было сожжено 133 "ведьмы".

Вот и освещали средневековую Европу костры, на которых сжигали ни в чем не повинных жертв религиозного мракобесия.

Средневековая "охота на ведьм", помимо физического истребления большого количества людей, надолго замедлила прогресс большинства наук, в том числе лекарствоведения. Лишь отдельные смельчаки решались бросить вызов палачам в черном одеянии.

Вот почему для непосвященных лекарства так и оставались "волшебными снадобьями", а их названия усиливали приписываемую им "чудодейственную силу". Наиболее наглядно это просматривается на примере лекарственных трав, особенно часто фигурировавших в поверьях и легендах. И хотя исследованиями современных этнографов и специалистов в области лекарственных растений названия и фармакологические свойства большинства "легендарных трав" давно установлены, все же и сейчас как отголоски "седой русской старины" живы легенды о девяти волшебных травах: плакуне, цветущем папоротнике, разрыв-траве, тирличе, одолень-траве, адамовой голове, орхилине, прикрытие и нечуй-ветре. Как правило, у волшебных трав, упоминаемых в заговорах, заклинаниях, старинных травниках и легендах, есть реальные прообразы, зачастую самые обычные обитатели лугов, лесов и берегов рек.

Фенолог А. Стрижев сравнил сведения о волшебных травах, почерпнутые из бытовавших поверий, с современными данными о растениях и их свойствах. Выдержки из этого интересного исследования мы и приводим ниже.