Дела сердечные

Есть такое французское выражение "noblesse oblige" - "положение обязывает". По смыслу оно созвучно с поговоркой о том несчастном человеке, который, сказав А, вынужден теперь говорить Б: ведь существуют на свете вещи, просто обязанные быть непременно вместе (одна из героинь О. Генри приводила, помнится, такие примеры: "зеленый муслин и чайные розы, ирландцы и беспорядки"). Вот так и заголовок этого раздела прямо-таки обязывает к параллелям между сердцем как основным узлом одной из важнейших систем организма и тем, другим сердцем, которому "не хочется покоя" и которому посвящены миллионы песен, оперетт, кинокомедий и эстрадных реприз. Эти параллели тем более ожидаемы, наверное, поскольку чуть выше уже изображалось нечто подобное насчет души и тела. Однако на сей раз мы последуем примеру, преподанному поэтом Б. Слуцким в его прекрасном стихотворении, начинающемся строкой: "Сказавший А сказать не хочет Б...", и сразу перейдем к делу.

Начнем опять-таки с цитаты - с пересказа мнения видного американского кардиолога Дж. Лара, которое датируется примерно 1975 годом. Лара говорил тогда, причем неоднократно, что сердечно-сосудистым заболеваниям в той или иной степени подвержены примерно пятьдесят процентов населения США. Из них, говорил он, лишь половина знает о своей болезни, половина от этой половины прибегает к помощи лекарств и только половина от этой последней половины применяет те лекарства, которые действительно нужны и помогают при данном конкретном заболевании.

Если вспомнить теперь, что население США превышает 200 миллионов, а Дж. Лара известен в научных кругах как человек, вполне отвечающий за свои слова, то придется признать, что настораживающие газетные сообщения типа: "Всемирная организация здравоохранения считает сердечно-сосудистые заболевания главным врагом человечества" - оказываются, к сожалению, чистой правдой. И действительно, у каждого из нас наверняка есть не один личный знакомый, обремененный либо гипертонией, либо стенокардией, либо, не дай бог, перенесший инфаркт миокарда... Этот печальный список не хочется продолжать, но любой врач подтвердит, что он очень обширен.

Устрашающая величина такого списка болезней объясняется многими факторами, но главные из них, по-видимому, два: сложность устройства и регулирования сердечно-сосудистой системы и жизненная важность ее нормальной работы. В самом деле, сгусток крови - гематома, образовавшаяся после неудачного попадания молотком по пальцу, грозит в худшем случае довольно мучительным процессом смены ногтя. Но тот же сгусток - тромб, появившись на внутренней стенке артерии, может в конце концов перекрыть доступ крови (а, следовательно, кислороду) к сердечной мышце и вызвать мгновенную смерть.

Конечно, этот пример крайний, но тем не менее любые нарушения деятельности сердечно-сосудистой системы связаны с потенциальной опасностью для жизни. Вот почему именно на этом направлении советская медицина развернула в последние годы, пожалуй, наиболее широкое наступление - от телевизионной пропаганды аэробики до создания мощнейшего Всесоюзного кардиологического центра под руководством академика Е. Чазова.

Конечно, очень приятно и полезно изгибаться в такт с изящными девушками на телеэкранах. Но, к сожалению, в серьезных случаях одной аэробикой обойтись нельзя: приходится прибегать к лекарствам, регулирующим сердечно-сосудистые процессы в организме. И тут будет уместным вновь вспомнить оценку Дж. Лара: лишь одна восьмая тех, кому нужны лекарства, применяет их правильно.

Дело здесь не только в том, что больные, начав лечиться - как в США, так и в любой другой стране, - особенно подвержены слухам о чудодейственных эффектах почти каждого вновь появившегося препарата, даже если новыми являются только название и упаковка. Главное в другом: сердечно-сосудистые заболевания, имеющие одинаковые симптомы даже при очень тщательном клиническом исследовании, зачастую совершенно различны по своему биохимическому происхождению. А ведь применение лекарства - это изменение биохимического "фона" в организме и, следовательно, воздействие на глубинные причины болезни. А если причин, вызывающих данный симптом, несколько?

В этом отношении классическим примером является гипертония, или, как принято говорить у биохимиков, гипертензия, хроническое повышение давления крови. Один из механизмов ее возникновения уже был вкратце упомянут: вырвавшийся из почечных клеток фермент ренин "освобождал" из белка-предшественника пептид проангиотензин, а тот под воздействием ангиотензин-превращающего фермента становился пептидным биорегулятором ангиотензином.

Описанная разновидность гипертензии называется ренальной (почечной) гипертензией, и, если говорить честно, описана лишь потому, что о молекулярных механизмах ее возникновения нам известно куда больше, чем в случае любого другого вида гипертонии. Но ренальным "сортом" болезни страдает лишь около двадцати процентов от общего числа гипертоников, а для остальных причины повышения давления, вообще говоря, неясны, хоть и интенсивно исследуются.

Так, например, уже хорошо известно, что тот же ангиотензин-превращающий фермент, помимо "изготовления" ангиотензина, повышающего давление, занимается уничтожением другого пептида, брадикинина, который, наоборот, давление понижает. От каких-либо изменений в почках этот процесс вроде бы не зависит; следовательно, результирующее повышение давления из-за снижения концентрации брадикинина уже нельзя считать проявлением ренальной гипертензии.

Или еще: наиболее "популярной" гипертензией считается ее так называемая эссенциальная разновидность, происхождение которой оставалось совершенно неясным вплоть до последнего времени, когда удалось связать эссенциальную гипертензию с наличием определенного вещества (естественно пептидного характера), возникающего, по-видимому, непосредственно в сердечной мышце.

На этом можно, пожалуй, оставить "гипертоническую" тему, поскольку слегка замаскированные намерения автора теперь, наверное, уже стали явными. Да, действительно, хотелось бы, чтобы был замечен именно тот факт, что и в работе сердечно-сосудистой системы дело не обходится без пептидов. Правда, пока упомянуты были лишь ангиотензин и брадикинин, но это далеко не единственные пептиды, регулирующие давление крови и оказывающие действие на сосуды, - тот же вазопрессин, например, вызывает сходные эффекты. Следует учесть еще, что брадикинин, скажем, способен также стимулировать замедление сердечного ритма ("бради" - приставка со смыслом "медленно"), а в то же время целая группа пептидов, названных тахикининами, имеет обратное действие. Словом, роль пептидов в регулировании сердечнососудистой деятельности, как всегда, трудно переоценить.

Иногда класс пептидов, о котором идет речь, выделяют в особые "вазоактивные" (от латинского vas - сосуд) пептиды, иногда нет, но суть дела от этого не меняется. А состоит она опять-таки все в том же: если хорошо знать принципы регуляции той или иной системы организма с помощью пептидов, то можно попытаться придумать лекарственные средства, действующие не вообще на организм, а в более или менее точно определенном месте. Например, при ренальной гипертензии хорошо бы уменьшить концентрацию ренина в крови или попытаться как-нибудь затормозить его деятельность: в результате меньше станет образовываться проангиотензина, как следствие - меньше ангиотензина и, наконец, произойдет понижение давления. Или можно "приостановить" работу ангиотензин-превращающего фермента - с тем же конечным результатом. Или еще один способ - помешать непосредственному действию самого ангиотензина на сосуды и надпочечники. Или... но и так уже понятно, что тезис, сформулированный в начале абзаца, оказывается вполне разумным.

Остановка за малым: как сконструировать вещества, способные эффективно удовлетворять перечисленным возможностям, и что это за вещества должны быть. Ответ на вопрос "что?" в рамках данной книги очевиден: конечно же, пептиды, а вот универсального ответа на вопрос "как?" ожидать не приходится; одна из возможных версий будет изложена в последующих главах.